Анна Громова - Экзамен

– Давно известно, что эти котловины на Марсе имеют метеоритное происхождение! Форма воронки, осадочные породы совсем не марсианского происхождения – их возраст согласно радиоуглеродному анализу старше самого Марса раза в два! Это же очевидно! Вы говорите абсурдные вещи!

Ему отвечал самый старший из трех лекторов. На вид ему было около 30 земных лет. Он был спокоен, но настойчив:

– Никакого абсурда. Метеоритная гипотеза имела место как одна из гипотез, пока не было данных, ее опровергающих. В анализах результатов нашей последней экспедиции и есть это опровержение. Посмотрите на карту. Есть четкая закономерность расположения этих котловин. А метеоритам, насколько я понимаю, все равно, куда падать. Данная форма воронки неспецифична. А осадочные породы, о которых вы говорите, наносные, это совершенно ясно. Их брали с самой поверхности!

– Пусть так! – не унимался старичок. – Но то, что вы предлагаете, еще более невероятно! Палеотермокарст! Вы случайно не путаете Марс с Землей?

– Что же тут путать? Марс – планета земного типа. Наличие жидкой воды, да еще и не в малом количестве, в истории Марса не отрицается уже несколько веков. Смещение полярных ледяных шапок от полюсов к экватору и обратно в связи с изменением угла наклона оси вращения планеты – так же. Вот вам и аналог земных ледников, несущих с собой «вечную» мерзлоту. Грунтовые воды замерзали с образованием гидролакколитов. Над ними появлялись бугры пучения. С изменением климата гидролакколиты вытаивали, а грунт, бывший над ними, обрушался с образованием ровных круглых воронок. И если взять породы не с поверхности, а чуть глубже, мы как раз и получим возраст, соответствующий последнему «леднику» в данной местности. А метеоритную пыль нанесло уже гораздо позже, сверху.

– Ну, знаете! Это, может быть, и научная, но все же фантастика! Не удивлюсь, если в следующий раз вы нам так же серьезно будете доказывать про планету Фаэтон, из которой появился пояс астероидов!

– Обязательно буду, если получу доказательства, – с улыбкой ответил лектор.

Все засмеялись, а седой старичок с недовольным бормотанием стал пробираться к выходу из аллеи. Почти у самого выхода он обернулся, хотел что-то сказать, но только усмехнулся, махнул рукой и, наверное, подумал: «Сам ведь был таким!»

После ухода старичка беседа пошла спокойнее.

Рита невольно залюбовалась лектором. Обаяние, исходившее от него, складывалось из множества мелочей: умение ясно, четко и последовательно излагать свои мысли, умение заинтересовать публику и управлять ее вниманием, спокойная сила и уверенность в себе, а так же в своих словах, взгляд умных глаз с сидящим в глубине огоньком, да мало ли что еще… Каждый школьник на психогигиене не раз разбирал «физиологию» этого явления. Но здесь и сейчас в этом мужчине все было настолько гармонично и цельно, настолько совпадало с Ритиным идеальным образом того, как «должно быть», что Рите стало грустно.

Она слушала его, наблюдала за ним и думала, что сама-то она никогда не сможет стать ни таким человеком, ни таким специалистом в своей области…

Рита несколько раз уходила в другие части этого парка и несколько раз возвращалась. Ее тянуло сюда. Противоречивые чувства охватывали ее. Будто она соприкоснулась с чем-то действительно настоящим и красивым, но одновременно осознавала, как далеко ей самой до этой красоты.

Так и не разрешив в себе этого противоречия, Рита вернулась в свою комнату, перекинулась несколькими сообщениями с подругой, немного повеселела и вновь принялась за свои занятия.

Прошло около полугода. Работа Риты заключалась пока в психологическом, медицинском и эпидемиологическом сопровождении различных трудовых коллективов в земных условиях. Это было нетрудно, учитывая повсеместную доступность специализированной помощи на Земле. Поэтому у Риты оставалось достаточно времени, чтобы пытаться отыскать во всем этом связи и закономерности и определить, наконец, направление своей будущей исследовательской работы. Время шло, но тема почему-то так и не появлялась… Впрочем, Риту это беспокоило все меньше и меньше. «Не все же делают вклад в науку, – часто рассуждала она сама с собой, – просто работать и приносить пользу тоже не так уж плохо».

Однако ее наставники, видимо, не были с этим согласны. Поэтому, когда Рита получила уведомление о направлении ее на другой вид работ, она с некоторым сожалением поняла, что ей «дают еще один шанс». Восприняв такое вмешательство без энтузиазма и даже с некоторой долей раздражения, Рита не стала даже открывать его, чтобы узнать, куда ее переводят. Благо приходили эти уведомления за месяц до начала новой смены. Время еще было.