– Где… Где мы…
– Заброшенный коллектор. Кажется, здесь до нас кто-то жил. Есть очистная станция воды, самодельные печи, посуда и остатки пожитков. Задержаться здесь – не лучшая моя идея, но, Лавджой, ты весишь слишком много, чтобы тащить тебя дальше. Я устала, понимаешь? – она вновь засмеялась и хлопнула его ладонью по здоровой ноге.
– Лав… ждой? – повторил мужчина.
– Извини, имени твоего я не знала, потому назвала тебя Лавджоем. Старомодно, конечно, но знаешь, есть в этом имени что-то… – Катарина перевела взгляд куда-то вдаль и стала прикусывать нижнюю губу, будто бы замечталась о чем-то. – Одной тяжело, – наконец, ответила она и взглянула на него, на этот раз с неким сочувствием. – Ты единственный мужик, которые третьи сутки подряд терпит мой треп. Так что, быть тебе Лавджоем! – она засмеялась и легонько похлопала его по плечу.
– Твое… имя…
– Катарина. А твое?
Он медлил с ответом. Не то вспомнить пытался, не то решал, каким именем себя назвать.
– Лав… джой, – он натянуто ей улыбнулся и закашлялся.
– Н-да, – протянула Катарина. – Тебя по голове ударили. Там рана. Что, память напрочь отшибло или есть, что скрывать?
– Не… пом…ню…
– Тогда, план такой: кантуемся здесь еще дня три, затем идем дальше. Сопротивление отступало на Восток. Мы направимся туда же.
– Со..против…
Катарина рывком достала плазмар и направила его незнакомцу в лоб.
– Ты же из сопротивления, не так ли? – произнесла она.
– Да…
– Откуда знаешь, если даже имени своего не помнишь?
– О…дежда…
– Правительство кротов не в парадной униформе к нам засылает! – парировала Катарина.
Лавджой протянул руку и прижал ладонь к дулу плазмара.
– Я на тво…ей… сто…роне.
– Верить в это хочется, – вздохнула Катарина и спрятала оружие.
– Сеть… Выйди… в сеть…
– Э, не… – она угрожающе помахала пальцем у его носа. – Извини, конечно, но я больше не синхронизируюсь.
– При…зрак…
– Полгода как, – улыбнулась она. – Знаешь, впервые за жизнь, которую помню, чувствую себя человеком. Вряд ли ты поймешь, конечно, но когда убиваешь или, скажем, хоронишь тех, кого знала несколько лет, а внутри ничего не происходит, пустота одна внутри, четко понимаешь, что с тобой что-то не так… Мир вокруг сошел с ума. Пусть я и рекомбинант, но сеть делает из меня машину, а я так не хочу. Не хочу быть машиной.
– Сколько… тебе лет…
– А на сколько выгляжу?
– Двадцать… …три…
– Врать умеешь, – рассмеялась она. – Тридцатник мне. С хвостиком, – добавила она. – А тебе сколько?
Он пожал плечами в ответ.
– Я бы под сорокет дала. Хотя, ты болен, так что… Тридцать шесть – семь… Ладно, спи. Я ходку на поверхность сделаю и вернусь.
– Не… ходи…
– Все в порядке. Не впервой. Антибиотики еще нужны. Да и крысы поднадоели. Может, найду что еще съестное?
– Опасно…
– Если не вернусь – выбирайся сам. Приятно было познакомиться, Лавджой, – она погладила его по волосам и встала с колен. – Пожалуй, оставлю тебе один плазмар. Мало ли, кто сюда заявится?
Она вложила ему в ладонь оружие и грациозно разогнулась, поправляя лиф костюма.
– Не скучай! Даст Бог, еще свидимся.
***
Она вернулась сутки спустя. Раненая в плечо с переломанными ребрами, она едва дышала, протягивая ему ампулы с антибиотиками и обезболивающим.
– Что случилось? – спросил он, отползая в сторону, чтобы достать инъектор, лежащий неподалеку.
– Оборотень накрыл в больнице. Там таких, как я, человек шесть было. Уносили все, что осталось. Повезло еще, что он один пришел.
– Разведка.
– Скорее всего. Значит, наступление готовят. Пора и нам двигать отсюда.
– Ты едва дышишь.
– Меня этим не проймешь, – попыталась отшутиться она и тут же застонала.
Он поднес инъектор и вколол ей обезболивающее.
– Тебе самому нужно.
– Перебьюсь. Ложись, рану осмотрю.
Она завалилась на спину и повернулась на бок.
– Плазмар где? – спросил он.
– Выронила…
Он ни слова в ответ не сказал, хотя мог бы и выругаться. Она оценила поступок, да что толку? Если в переделку попадут, с одним плазмаром на двоих им все равно не выжить. Пока Катарина предавалась размышлениям, Лавджой аккуратно стянул с нее костюм, оголив грудь и плечо.
– Симпатичный мужик раздевает, а я не в форме. Прости, Лавджой, сегодня не твой день.
– Ты всегда так много говоришь?
– Да, фонтан не заткнуть. О-о-о! Твою ж мать…
– Терпи, – он изобразил на лице сострадание. – Сейчас вымою и перевяжу.
Читать дальше