Наталья Антарес - Любой ценой. Том I

Ян остался у меня до утра, и я была уверена, что снова увижу его в лучшем случае на экране, но за время его пребывания в столице мы встречались еще дважды и оба раза, это происходило у меня дома. Я жила в многоэтажке без консьержа, а любители перемыть соседские косточки давно потеряли интерес к регулярно наведывающимся ко мне мужчинам. Я ни от кого не скрывала, что живу одна и порой приглашаю к себе гостей, и мне было плевать, передаются ли слухи о моей распущенности из уст в уста. Узнать Агапова в низко надвинутом капюшоне было нереально, и он беспрепятственно просачивался в подъезд, а я встречала его в соблазнительном пеньюаре из тончайшего гипюра и с порога увлекала в спальню. Мы распивали бутылку шампанского, закусывали фруктами и шоколадом и самозабвенно предавались безудержной страсти. Надо признать, что с формальной точки зрения «Хитмен» не был идеальным любовником – несколько грубоватый, чересчур эгоистичный и излишне порывистый, он привлекал меня прежде всего своей искренностью, а наш век всеобщего позерства это дорогого стоило. На моем пути попадались истинные виртуозы секса, но мне откровенно претило их многократно отточенное мастерство. Доходило до курьезов: однажды я открыла глаза в самый разгар соития и обнаружила, что мой партнер оценивающим взглядом созерцает свое отражение в зеркале, видимо, пытаясь найти позу, в которой его голая задница смотрится наиболее эффектно. Похоже, «мистер порностар» так и не понял, почему я вдруг разразилась гомерическим хохотом и принял мой смех за нестандартные признаки приближающегося оргазма, но от ворот поворот я дала ему в тот же вечер. С Яном всё было иначе – никакой показухи, никакого самолюбования, никакой демонстрации чудес выносливости, никаких поисков точки «джи», больше напоминающих прием у гинеколога. Поначалу Агапов показался мне неожиданно консервативным – он без энтузиазма относился к смене позиций и всякого рода акробатическим этюдам, но вскоре выяснилось, что в некоторых положениях ему банально доставляет неудобство застарелая травма. Думаю, нам всё же следовало чуть больше разговаривать друг с другом, и тогда, быть может, я не испытала бы такого сильного потрясения, внезапно познакомившись с изнанкой профессионального бокса, но в течение двух лет мы ограничивались лишь пустопорожними диалогами о природе и погоде, лишь иногда вскользь затрагивая личные темы.

Впрочем, о своей работе я рассказывала много и с удовольствием, а Ян меня внимательно слушал и комментировал. Табу у нас распространялось на бокс, на семью и на мое прошлое. Первые два запрета установил Агапов, а любые вопросы о своем бывшем муже я пресекала так жестко, что сразу становилось очевидно до какой степени мне неприятно ворошить грязное белье. После масштабной чистки в моей квартире не осталось ничего, что ассоциировалось бы с прежней жизнью – я безжалостно избавилась от мебели, штор, посуды и бытовой техники и полностью обновила обстановку. Тихое семейное гнездышко, наполненное всякими милыми вещичками, я превратила в безликий оплот функционального минимализма, всецело отвечающий моим потребностям. Я так мало бывала дома, что создание уюта волновало меня в последнюю очередь, и, глядя на этот холодный, словно выхолощенный интерьер, слабо верилось в принадлежность хозяйки к женскому полу. В таких условиях обычно жили убежденные холостяки или помешанные на карьере трудоголики, и всем моим гостям сразу бросалась в глаза эта пугающая стерильность, но я никогда не утруждала себя объяснениями и уж тем более не снисходила до оправданий. Кофе у меня водился на постоянной основе, под настроение я могла даже приготовить ужин на двоих, а впускать кого-то в свой мир я отродясь не обещала и тем, кто на этом активно настаивал, я незамедлительно махала ручкой вслед.

Ян относился к моим причудам с пониманием, и я была ему за это благодарна. Также он знал, что когда мы потеряем взаимный интерес, я не стану выносить ссор из избы, и мы мирно расстанемся, будто ничего и не было. Наш тайный роман не представлял угрозы для репутации, не влек за собой ни материальных, ни моральных обязательств, и в сердце «Хитмена» царило спокойствие. Я также обрела некое подобие душевной гармонии. Наконец-то у меня были отношения мечты – без посягательств на личную свободу, без бытовых конфликтов, без необходимости сглаживать углы, и я как-то незаметно привязалась к Агапову. У меня по-прежнему случались мимолетные «амуры», но Ян значил для меня немного больше, чем партнеры на одну ночь, чьи имена не задерживались у меня в памяти дольше пары дней.