Наталья Антарес - Любой ценой. Том I

ГЛАВА III

По прошествии определенного времени с момента развода страх выглядеть доступной женщиной покинул меня окончательно и бесповоротно. Отныне я сама выбирала, с кем мне проводить ночь, и по возможности не отказывала себя в маленьких слабостях. Я научилась отключать эмоции и не принимать постельные утехи за основу для далеко идущих планов – если я испытывала к человеку физическое влечение и отчетливо чувствовала, что он тоже улавливает мои флюиды, я не считала нужным тянуть кота за хвост и устраивать глупый спектакль с театральным закатыванием глаз при робком поползновении на поцелуй. Когда-то и я была самой настоящей кисейной барышней, чуть ли не в обморок падающей от крепкого словечка и никогда бы не осмелившейся первой предложить мужчине поехать ко мне с недвусмысленной целью, но сейчас я вспоминала этот давно минувший период с горькой усмешкой прожженного циника. Кто бы поверил, скажи я, что выходила замуж девственницей, и все годы брака хранила верность своему супругу? А между тем, именно так всё и было, но вскоре выяснилось, что целомудренность невесты вовсе не является залогом счастливого семейного союза и от предательства по сути никто не застрахован. Лишь выкарабкавшись из ямы, в которой я оказалась после крушения своих воздушных замков, я осознала, что жизнь у меня одна и я буду проживать ее так, как мне хочется. Я трепетно оберегала свое одиночество и шаг за шагом завоевывала финансовую самостоятельность, пока наконец не стала полноправной хозяйкой судьбы.

Да, я хорошо понимала, что Ян поступает крайне непорядочно по отношение к жене, и приблизительно догадывалась, что им двигало. Любовь на расстоянии – это сказка для наивных подростков, не зря бессмертная народная мудрость прямым текстом гласит, что «с глаз долой, из сердца вон». По моим наблюдениям, мужчина, если он, конечно не Дон Кихот Ламанчский, был генетически не склонен наделять недосягаемый предмет мечтаний идеальными чертами, ему требовалось видеть, слышать и осязать свою женщину, в противном же случае былая страсть неизбежно угасала, а свято место, как известно, пусто не бывает, и на смену потускневшим воспоминаниям приходило новое увлечение. Применительно к слабому полу данный постулат частенько работал в обратную сторону: женский мозг обладал удивительным свойством стирать из памяти весь негатив и создавать в воображении светлый образ благородного рыцаря без страха и упрека, даже если со средневековым институтом рыцарства основное число индивидуумов изначально роднили разве что дурная привычка неделями не мыться да регулярно возникающее желание нацепить на даму «пояс верности». Что касается конкретного примера Таисии и Яна, то, по моему мнению, их брак элементарно не прошел испытания медными трубами, и чем выше Агапов поднимался на спортивный Олимп, тем сильнее он отдалялся от семьи. Они жили в разном ритме, у них не совпадали часовые пояса, и даже совместный отдых на Мальдивах предсказуемо не оправдал возложенных на него ожиданий. Как человек, поминутно расписывавший каждый из десяти отпускных дней четы Агаповых, я могла со всей ответственностью утверждать, что Ян и Тая почти не виделись друг с другом – пока муж зализывал раны на песчаном пляже, жена либо ныряла к рифам, либо седлала волну на доске для серфинга. В результате им так и не удалось вернуть прежнюю близость, и у меня складывалось впечатление, что оба покидали райские острова со смутным чувством недосказанности. Я понятия не имела, каким образом справлялась с этой ситуацией Тая – у меня не было сомнений, что я не первая и не последняя пассия Яна, и как бы тщательно он не скрывал своих походы налево, его жена должна была что-то подозревать. Холеная, пышногрудая и крутобедрая блондинка совершенно славянского типажа явно не выглядела дурой, и наверняка была в курсе, что муж наставляет ей ветвистые рога, но то ли ее это мало заботило, то ли она сама не отличалась пуританскими нравами. Они с Яном поженились задолго до резонансных боев и миллионных гонораров, и скорее всего не заключали брачного контракта – при разводе Таисия смело могла претендовать на половину имущества, а с учетом наличия двух несовершеннолетний детей, ее позиция казалась незыблемой. Если взять за аксиому, что любовь давно прошла, и по ночам Тая не терзалась от приступов жгучей ревности, на ее месте я, вероятно, повела бы себя точно также. В конце концов, что бы там не позволял себе Ян, папарацци ни разу не застукали его с другой женщиной, во всех интервью он отзывался о супруге с величайшим уважением, да и на трибуне Тая всегда сидела под вспышками телекамер в первом ряду и горячо поддерживала мужа. По большому счету, это было их личное дело – изменять или не изменять, прощать или разводиться, сохранять лицо на публике или вынимать скелеты из шкафов, и я не чувствовала за собой вины. Этот союз фактически распался еще до моего появления, и было бы странно, если бы после бурной ночи с любовником я бы вдруг выступила с обличительной речью в его адрес.