Иванна Морозова - Редкий экземпляр - собственность империи

Боже, что я наделала?!

Глава 4. Жестокая правда

Утром как можно раньше зашла в комнату Руслана, чтобы рассказать, что скоро случится и, возможно, как-то предупредить невинных людей. Накануне оббегала все коридоры, но так его и не нашла. Где, интересно, он шляется по вечерам?! Спросить, понятное дело, не решилась.

В ответ на мой эмоциональный рассказ о страшных обещаниях Игоря мужчина лишь скривился, не переставая подтягиваться.

– Эй, алло, ты вообще меня слышишь?!

– Конечно, тебя весь блок слышит, и те, кто за камерами смотрит – тоже, – равнодушно бросил. – Сто семнадцать…

Черт, я была на таких эмоциях, что совершенно забыла о «большом брате». Да и фиг с ним, главное сейчас – помочь людям!

– Руслан, умоляю, уговори его, чтобы он ничего с ними не сделал!

– Кого?

– Игоря, кого еще!

– Сто двадцать три… Я тебе говорил, что ты – дура, из-за которой все может рухнуть.

– Прекрати! Я не знала!

– И что? Сначала делаешь, потому думаешь.

Лысый, наконец, спрыгнул, взял какую-то тряпку со стола, утер лицо от пота и взглянул на меня.

– Ничего нельзя сделать, Ника. Игорь поступает так, как считает нужным. Кому, как не тебе, понимать это?

– Как ты можешь?! – я даже ногой топнула, не веря в то, что ему настолько безразлична гибель кучи людей.

– А при чем тут я? Это твоя ошибка.

Жестокость и вместе с тем правдивость его слов заставили замолчать. Не помню уже, что хотела еще сказать, как убедить действовать, но хладнокровие мужчины опустило на землю, точнее, прямо брякнуло, пребольно ударив в самое сердце.

Да, он не обязан подчищать мои косяки, но до вчерашнего дня казалось, что мы не чужие друг другу люди. Неужели сама себя обманывала?

Я навернула круг по комнате, собираясь с мыслями, но сделала себе только хуже. Чем дольше думала о сложившейся ситуации, тем яснее понимала: ничего не предпринять, никто меня даже не послушает! Разве что посмеются и уйдут по своим делам, не представляя, что это последнее, что они сделают. Да и к кому бежать? Я больше половины из тех, кто был вчера в том коридоре, не знаю ни лично, ни заочно, что говорить об именах и прочих подробностях. Да я просто не смогу попасть в эту лабораторию, охрана остановит у первого же лифта.

Не видя выхода из положения, присела на край кровати и призналась:

– Я устала.

– Ночью отдохнешь.

– Я не об этом.

– Я понял.

– Зачем тогда издеваешься?

– Я не издеваюсь, Ника. Просто в следующий раз думай головой!

Я еще помолчала, потом вспомнила:

– Он разрешил навестить Марата.

– Зачем?

– Я попросила.

– А тебе это зачем?

– Капец, ты прикалываешься что ли?! – не выдержала. – Я боюсь за него, переживаю!

– Если бы не ты, повода для этих переживаний бы не было, – бросил мужчина равнодушно, направляясь к душевой, но замер, услышав мой тихий вопрос:

– Ты все еще меня ненавидишь, верно?

Мне было важно это знать, ведь я любила братьев даже, пожалуй, сильнее, чем друзей когда-то, считая их по-настоящему родными людьми. И горькие признания Руслана каждый раз резали очень глубоко и больно, так, как не получилось еще ни у одного местного садиста.

На секунду показалось, что так и уйдет, решив в очередной раз, что болтаю всякую ерунду, но он все же спросил:

– С чего ты взяла?

– Ты сам сказал.

– Не болтай.

– Да ладно, думаешь, я не знаю? К тому же, так было…всегда, – пожала плечами. – Или скажешь, я не права?

– Зачем, Ника?

– Ты хотел спросить «за что»? За то, что разрушила ваши жизни своим появлением, полагаю. В принципе, судить тебя за это нельзя. Все нормально, я это заслужила.

– Зачем ты все это говоришь?

– И правда, и так все ясно.

– Ника, ты…

– Ненавидишь ведь?

– Ника…

– Скажи мне!

– Черт, что вообще в твоей голове творится?

– Ничего!

– Да, это заметно.

От обиды и злости на саму себя снова навернулись слезы. Чтобы он не заметил, отвернулась, собираясь покинуть чертову комнату, но сильные руки схватили, не дав даже дернуться. Мужчина прижал меня к себе так, что почти почувствовала, как трещат собственные ребра. Дыхание пощекотало затылок, коснулось уха.

– Успокойся, – прозвучало едва слышное.

– Отвали!

Вместо того, чтобы послушаться, стиснул еще сильнее, хотя, казалось, это невозможно.

– Успокойся, сказал!

Как можно успокоиться той, кто стала виновником смертей многих людей? Я только что узнала, что не нужна единственному близкому человеку в этом мире. Неужели вот оно опять – одиночество?!