Дарья Фэйр - Ведьма из Питера

На улице кто-то крикнул, разлетелась осколками бутылка. Опять санитары кого-то поймали? А может, сами выпивают? Ну и пусть их. Время уже за полночь. Хвала богам, я пока не на привязи.

Встала и поплелась в туалет. Шлёпала босыми пятками по линолеуму. Да, холодно, и тапки у меня стояли прямо у койки, но я демонстративно их не надевала, потому что мне было всё равно, мне было плевать, что холодно и неудобно. Я не расчёсывалась уже три дня, пижаму мерзкого поросячьего цвета не меняла с тех пор, как приехала сюда. Пока меня никто не заставлял, но уже скоро это может измениться. Я уже почти стала такой же, как остальные пациенты – ассимилировалась.

В туалете горел свет, но никого не было. Интересно, санитары следят за мной по камерам? Или всем плевать? Хотя я же не суицидник! Хоть опорожниться без надзора-то можно? А впрочем, если смотрят, то и пусть, мне так точно всё равно.

Я вышла из кабинки и подошла к зеркалу. Мерзкое зрелище. Как же я ненавижу себя. И весь этот грёбаный серый мир! Сплюнула протяжной слюной, она повисла на подбородке, и я сплюнула ещё раз, пытаясь избавиться. Глаза дикие, неадекватные. Я вгляделась глубже, даже на миг показалось, что это из них льётся тот самый чёрный лик хаоса, что я вижу по ночам, но нет – всего лишь иллюзия. То не мой – чужой взгляд. А мой… пустой, безразличный взгляд душевнобольного человека.

Боги, неужели родители на самом деле правы? Может, я действительно сумасшедшая? И весь этот план по передаче меня в тёплые потные ручки профессиональных толстосумов – мой горячечный бред? А тут как-то честнее, что ли? Ненормальная к ненормальным, может, я и заслуживаю?

Плевать! На всё плевать! Вообще всё равно, могла и не вспоминать.

За дверью послышались шаги – а вот и санитары. Заботливо поинтересовались, всё ли хорошо, и под ручки отвели в палату. Уложили на кровать и прикрыли одеялком. Так и проходила теперь моя жизнь.

Нет, в целом я допускала, что это хорошо. Да, так даже лучше. Раньше все эти приёмы, показуха, постоянный стресс, постоянная усталость. А сейчас у меня действительно была возможность отдохнуть, привести мысли в порядок.

Я даже попыталась сначала, да как-то не вышло – апатия поглотила меня. Единственное, что я ещё продолжала делать – это прятать таблетки. Притворялась послушной, очень качественно играла проглатывание, спасибо актёрским курсам, куда меня мамочка впихивала. Все препараты отправлялись в унитаз, минуя мой организм. И как же мне повезло, что меня не проверяли пока! Не знаю, что это было. Может, безобидные антидепрессанты, а может, и наркота? Как узнать, за что врачам заплатили мои родители? Но моё апатичное поведение их устраивало, а значит, я была права, и добра от этих лекарств ждать не стоило.

Где-то вдалеке прогрохотал поезд. А кто-то едет на юг! Сидят себе в тёплых купе с дребезжащими стаканчиками, чай пьют, колбасу едят. Разговаривают. И не чают ни о каких глазах, ни о каком хаосе, ни о чём! Ненавижу, ненавижу!

Я повернулась на бок и наконец-то забылась тяжёлым сном.

Рассвет я, как обычно, пропустила, да и утро тоже, проснулась уже к обеду. Ещё один показатель «щадящего режима», повезло мне с этим. Открыла глаза на мерзкие бежевые обои, отстающие возле батареи от стены. Я знала каждое пятнышко на них, паутинку за батареей и следы от моих ногтей, которые я, за неимением пилочки, стёсывала прямо о стену, чтоб не цеплялись. Чуть выше располагалось окно. Я радовалась окну. Оно выходило в небольшой дворик клиники, а за ним – невысокая стеночка, старая яблоня и фонарь. Фонарь был моим другом – по ночам он и яблоня показывали мне сказки на потолке, а днём шелестели о каких-то своих делах. Я смотрела на качающиеся ветки и вспоминала свои сны. Интересно, и почему меня не будят, как других, принудительно на завтрак с обедом? Тоже распоряжение родителей? Или просто плевать?

Ветки старой яблони сегодня трепетали особо истово – погода злилась. Ветер выл в щелях, дождь то накрапывал мелкой противной моросью, то нагонял туман и крупными каплями бил о жесть на подоконнике. Из-за непогоды было темно, и во дворе зажёгся фонарь. Яблоня на потолке то исчезала, то появлялась как призрак. Я смотрела на неё, и мне начинало казаться, что меня здесь нет, что я где-то далеко, что я даже не человек в бренном теле, что я сама и есть туман, что я и есть ветер…

В коридоре раздался какой-то шум, голоса, разговоры. Кого это принесло? Дверь приоткрылась, и ко мне заглянула сестра:

– К вам посетитель.