Марина Залесская - Я найду тебя

Даниэль играл арию Надира, вливая всю душу, всю неизбывную тоску в прекрасную нежную мелодию, и музыка рвалась из рук и летела вперед сквозь время, искала его потерянную любовь:

В сиянии ночи лунной ее я увидал,

И арфой многострунной чудный голос прозвучал.

В тиши благоуханной лились звуки те,

И грезы, и желанья пробудились в душе моей. 50

Растаяли последние звуки, замолчала скрипка, музыкант опустил руки.

«Я играл этот романс в наш последний день, а Мирослава не слышала, спала. Услышит ли сейчас?»

Он посмотрел на скрипку, но больше играть не стал.

«Где она сейчас? В каких мирах? Я знаю, что Мири ищет меня. Надо что-то делать!» – билось в мозгу.

Внезапно его осенило:

«Чего я стою? Телепорты ведь не раскиданы по всей Земле. Полечу на остров!»

Глава 17. Пустой дом

Даниэль кинулся к ноутбуку, нашел сайт авиакомпании Air France 51и узнал, что самый первый рейс на Сардинию в восемь часов утра. Он купил билет и лихорадочно засобирался. Взял документы, схватил дорожную сумку, футляр со скрипкой, вызвал такси в аэропорт «Шарль-де-Голь».

Только тогда, когда самолет оторвался от взлетной полосы и мерно гудя полетел над Парижем, Даниэль осознал, что несколько часов назад он играл и музыка звучала в нем.

«Не буду поддаваться эйфории, – приказал он себе. – Это ничего не значит, я играл под влиянием сна».

Даниэль попытался задремать, чтобы увидеть продолжение сновидения, но тщетно. В сухие глаза как будто насыпали песок, мозг взвинченно обрабатывал то, что Даниэль пережил, и отчаянно пытался погасить искру вспыхнувшей надежды, не давал ей раздуться.

«Не ждать, не ждать, не ждать, – молотом стучало в висках, – я не выдержу разочарования и опять свалюсь в темное болото».

Остров встретил его мрачной непогодой, моросящим дождем, сильным холодным ветром.

«А когда я первый раз увидел Мири, сияло солнце».

Сердце екнуло, он поспешил к прокатной конторе, выбрал почти новый синий «Фиат-Арго» и поехал в поселок.

Дорога вилась мокрой серой лентой меж призрачных пейзажей, поднималась в горы, заросшие хвойными лесами, спускалась вниз, к серому неприветливому морю. Но волшебные красоты не интересовали Даниэля, он думал только о том, что трасса очень узкая и опасная, «Фиат» занимает почти всю полосу, и вести автомобиль надо осторожно. Наконец автострада свернула в туристический городок Сан-Паталео, обогнула его и понесла дальше, в небольшой поселок, застроенный коттеджами и виллами.

А вот и его дом. Даниэль заглушил мотор. Дом осиротел, стоял пустой, темный, немой.

«Как я», – подумал Даниэль.

Не горел свет в окнах, не пела скрипка, не шумел блендер на кухне, где колдовала Мири, не стояли на веранде ее любимые плетеные кресла. Мертвая тишина, даже птицы не пели в маленьком садике.

Даниэль давно выставил дом на продажу по очень хорошей цене, но покупатели не находились. Риелтор что-то мямлил про некие слухи, гуляющие в поселке: вроде бы старик Борзини видел дьявола, ходившего туда-сюда прямо через стекло балконной двери, а юный Джованни слышал, как отчаянно рыдала девушка.

– Глупости, – сердился Даниэль, – почтенный синьор, скорее всего, перебрал вина. А юнцу везде мерещатся девушки. И вообще, какое дело покупателям до местных сплетен?

Даниэль поднял упавшую табличку: «For sale» 52, очистил железку от мокрых листьев, побрезговал снять дождевого червяка, повисшего на краю красного с белыми буквами знака. Обошел дом по кругу, заглянул в окно темной гостиной, и поспешил вернуться обратно в автомобиль.

Ему было плохо, сердце колотило и болело, он изо всех сил гнал воспоминания о той ужасной ночи. Дом, который он так любил, в который приезжал отдыхать, дышал воздухом, наполненным морем и солнцем, красивый уютный дом, в который он привел Мирославу и был счастлив десять дней, теперь вызывал удушье и желание поскорее убраться от него подальше.

***

Даниэль вспомнил, как он приехал сюда в мае прошлого года, чтобы забрать Мирины вещи.

Дом встретил его такой же пустой и немой, как сейчас. Есть что-то зловещее в жилище, которое бросили хозяева. Не согретое людским теплом, оно превращается в призрак, в дом «Летучий голландец».

Даниэль открыл дверь, вошел в прохладный полумрак коридора. На вешалке висела старая ветровка, в которой он сгребал листья в саду.

«Странно, почему не выбросили куртку? – подумал он и догадался. – Наверное, кто-то надевает ветровку, когда ухаживает за деревьями».

В гостиной царил идеальный порядок, не валялись ноты и диски, не лежали оранжевые апельсины в плетеной вазе, на стенах не висели афиши и постеры, не стояли на полках шкафа призы и памятные фото в рамках. Все это было давно упаковано и выслано ему почтой. Он велел лишь не трогать вещи в гардеробе в спальне.