Ив Лангле: Демоница и ее Шотландец

Он обиделся на ее оскорбление.

— Я Шотландец!

— … отказывается поднять свой жирный зад…

— Жирный? — Он выпрямился и вперил в нее взгляд. — Чтоб ты знала, там сплошные мышцы, малышка.

— … со стула и тащить свое ограниченное, никчемное существо к ближайшему, блядскому порталу.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты матершинница?

Она скривила грешные губы в фальшивой ухмылке.

— Постоянно. Это — одно из моих лучших качеств. Так, что делаем, Нэнси?

Он свел брови в жестоком выражении, но ее это никак не задело.

— Меня зовут Ниалл. И ответ все так же нет. Я не уступлю.

— Слушай, Нелли, я буду вести себя хорошо, учитывая, что Люцифер попросил привести тебя с минимальными повреждениями, но ты испытываешь мое терпение, которого и так нет. Не заставляй нападать на тебя. Заверяю, тебе не понравится.

Как эта милашка может ему навредить? Вот он мог, хотя ее обращения сбивали с толку.

— Лапочка, почему ты меня так странно называешь?

— Меня сбивает с толку юбка.

— Это килт.

— Какая разница? Килт, юбка, ты все равно остаешься мужиком с голыми ногами, одетый во что-то вышедшее из моды века назад.

— Сказала девушка в тоге.

— Если тебя это утешит, я высмеяла бы мужчину, даже грека, одетого в такое.

Ниалл сменил тактику. С плотоядным выражением лица, он спросил:　

— А что на тебе надето под ней?

Она ответила тем же:

— А что под твоей юбкой?

— Ничего. Хочешь посмотреть?

— Еще слишком рано смеяться.

Выпивший или нет, Ниалл уловил нотку оскорбления.

— Заверяю тебя, малышка, то, что скрыто килтом, далеко не веселье.

— Ты прав. То, что не мыли десятилетия, вероятно, заставит любую девушку кричать. Или рухнуть в обморок от вони.

— Почему ты такая сварливая? — Когда она лишь ухмыльнулась, Ниалл лишь недоверчиво таращился.

— Ах, мы дошли до ласковых прозвищ? Как мило. Думаю, тебе пойдет навозный жук.

Он подался вперед, намереваясь перекинуть ее через колено и отшлепать, но уловил момент, когда она, готовясь, напряглась всем телом.

Девчонка намеренно дразнила его, чтобы заставить встать. Вероятно, она бы подралась с ним, сделала бы что-нибудь грязное, например, пнула бы по яйцам, а затем заставила выйти с ней на улицу, где ждут настоящие воины, чтобы забрать его к Люциферу.

Никогда!

Он отдал душу дьяволу, но не обещал помочь талантом. Гольф уничтожил всю его жизнь. Он предпочтет слушать поддразнивания милашки, чем вновь возьмет клюшку в руки.

Видимо, она пришла к такому же выводу, и вздохнула.　

— Я на самом деле, надеялась, что мы не станем делать это жестко.

— Жестко всегда выход. Садись ко мне на колени, и ты узнаешь насколько я плохой. — Он погладил колено, с удивлением отмечая, что оказался прав. Впервые, за долгое время, его член ожил не ради «сходить по нужде». Какая жалость, что она, скорее всего, не даст его использовать.

Зачарованный приливом крови к паху, Ниалл не заметил, как она подалась вперед и подняла стол. Но когда увидел, то неверующе наблюдал, как она откинула предмет мебели в, приближающуюся, тень.

Проклятье. В этих нежных ручонках у малышки есть сила. Но все же не такие мышцы, как у накаченного мужика, как он. Он поманил ее пальцем.　

— Иди сюда и обхвати что-то жесткое.

— Не терпится, да? — поддразнила она.

— Как девственнику в борделе, малышка.

— Какое красноречие. Неудивительно, что девушки всю тропу к твоему дому вытоптали.

— Ты имеешь в виду тропу к моему члену?

— Больше похоже на электрокосу.

Ох, на этот комментарий он хрипло рассмеялся. Он бы ответил, если было время. Прежде чем малышка смогла пошевелиться или что-то сказать, тени, выползшие из углов, оказались рядом, заманенные ее живой душой.

Учитывая ее отношение и комментарии, Ниалл не ощущал вдохновения прийти на помощь гарпии. Обычно, Ниалл не практиковал альтруизм, а милосердие его состояло из быстрой смерти на фоне протяжного крика… все зависело от настроения.

К тому же, если брать в расчет его моральные устои в отношении помощи слабым, он планировал делать то, что делал всегда: откинуться на стуле и наслаждаться зрелищем. Но все же… ему понравился огненный характер милашки, сокрытый в женском теле.

В его дни женщины не спорили с лордами или мужчинами, а делал то, что им велели. Они обслуживали мужчин и знали свое место. И носили юбки до колен, скрывая женские прелести.

Да, времена изменились. Ниалл смотрел новости и видел, как женщины жгли лифчики — и данное действие он одобрил всем сердцем, так как хрени никогда не хотели сниматься — желая равных прав. Ниалл их понимал, но с другой стороны, они могли вести собственные сражения, причем не вполне честные, как например женщина, стоящая перед ним.