Александра Лисина: Восхождение

Точно так же, как ждал терпеливо подходящего момента и Вэйр.

- Прекрасно, - тонко улыбнулся Угорь, не услышав от рабов ни единого звука. - Зег, они все твои. Вздумают шалить - накажешь. Будут хорошими - накормишь. Безглазого сопляка - в трюм; он для нас уже бесполезен. И опускайте весла: до устья еще далеко, а мне бы не хотелось задерживаться.

Зег бодро кивнул, а затем зычным голосом рявкнул что-то неразборчивое. После чего по палубе заметались поджарые, закаленные в битвах воины. Хрипло просигналил невидимый рожок. Зашелестели тугие тросы, загудели канаты. Наконец, хлопнули и принялись неохотно расправляться тяжелые паруса, а затем корабль медленно тронулся с места.

Угорь не стал дожидаться, пока его люди закончат работу - позволив себе скупую усмешку, он резко развернулся и направился на мостик, где его ожидал закутанный в черную мантию маг, лицо которого было привычно скрыто капюшоном. Какое-то время наблюдал за суетой внизу, а затем повернулся к молчаливому чародею и почти весело спросил:

- Последняя ходка... как считаешь: на этот раз хозяина порадует наш улов?

Этот вечер не предвещал никаких сложностей - занятия прошли, как обычно, преподаватели ничем не выказывали своего беспокойства, никто не заговаривал о случившемся и никак не комментировал осторожные расспросы взбудораженных учеников. Казалось, ничего не произошло необычного, никто не умер, не покалечился, не натворил ничего странного; жизнь шла своим чередом и ничуть не собиралась меняться. Поэтому обитательницы восточного крыла изрядно удивились, когда над их головами раздался внеочередной удар гонга, а следом за ним в холле появились три мрачные фигуры.

У девушек, как раз собиравшихся разойтись по комнатам, удивленно округлились глаза, когда через арку незваным гостем ворвался мастер Викран дер Соллен в своем неизменном черном плаще. Следом появился лер Мергэ де Сигон, а последней неуверенно зашла дородная дама в пышном коричневом платье, тяжелым, слегка обрюзгшим лицом, напряженно поднятыми плечами и совершенно несчастным видом.

- Где она жила? - отрывисто спросил боевой маг, остановившись в центре просторного холла, и уставившись на вздрогнувших от нехорошего предчувствия девушек.

Арранта поежилась под взглядом холодных, как зимнее море, глаз и невольно отступила в сторонку, совершенно не желая вызвать неудовольствие этого сурового человека. Причем, не просто человека - мастера, Охранителя Занда и крайне опасного мага, чье появление заставило всех без исключения адепток поспешно подняться с кресел, судорожным движением оправить платья и выстроиться в ряд, как на уроке боевой подготовки.

Мастер дер Соллен обвел их сузившимися глазами и тихо повторил:

- Где жила Айра?

Пугливая Роза, вжав голову в плечи, молча указала на последнюю дверь.

- Т-там.

- Что-о? - выдохнул лер де Сигон.

- Как?! - изумилась госпожа Дидерия. - Леди, вы, наверное, ошиблись? Вас тут всего десять! Так почему она жила в кладовке, когда крыло рассчитано на пятнадцать человек?!

Боевой маг странно поджал губы, когда ученицы сконфуженно уронили взгляды. Ему не надо было объяснять причину, по которой наследницы знатнейших семейств Лигерии отказались селиться рядом с безродной девчонкой, прибывшей за Предназначением с окраины Королевства. И почему никто из них ни словом не обмолвился, что в каждой комнате есть, как минимум, одно свободное место, у которого пока еще не было хозяйки.

Он бросил выразительный взгляд в сторону неловко кашлянувшего куратора, который и тут оказался совершенно не у дел, а затем внимательно уставился на последнюю дверь - она была старая, рассохшаяся и сухая, но все еще прочная, кем-то заботливо протертая от пыли.

Боевой маг осмотрел дверной проем, ржавую ручку, едва держащуюся на последнем гвозде, высокий порожек, о которой наверняка не раз спотыкались и разбивали себе носы невезучие адепты. Затем к чему-то прислушался и осторожно толкнул деревянную створку.

Дверь вздрогнула и крайне неохотно, с протяжным скрипом отворилась, открыв его взору скромное убранство комнаты: четыре стены, старый стол, старательно убранный и тщательно отмытый, колченогий табурет и скрипучий, криво стоящий топчан, совсем подходящий для жилища молодой девушки. Вся мебель словно была сложена сюда доживать свои последние дни. Едва держалась, чтобы не рассыпаться в прах. Ни ковра, ни покрывала, ни крючка для вещей в комнате тоже не имелось. Один только потрескавшийся на боку сундук в дальнем углу, в котором уже давно никто и ничего не хранил.