Светлана Химич: Дверь

– А на днях, – перейдя почему то на шепот, затарахтел владелец енота, – он женский лифчик притащил…

– Голубой? – вмешалась в разговор Анна.

– Ну да, голубой такой, – мужчина настороженно посмотрел на Влада.

– А Вы не с Канаки случайно, – задумчиво поинтересовался Влад.

– Оттуда. А Вы, что, из полиции? – мужчина заметно разволновался. Он смотрел на внезапно рассмеявшуюся звонким смехом девушку, и пытался сообразить, что ее так развеселило. Мужичок оглянулся на зверька, но тот спокойно доедал витамины.

– Нет, я не из полицейский, – сдерживая подступающий смех, ответил Влад. Я врач.

– Ветеринар?

– Стоматолог.

– Тогда шо Ви имеете до мине сказать? – перейдя на колоритный одесский говор приободрился мужчина, и ловко подхватив животное на плечо, быстро скрылся за ближайшим поворотом.

Это была их последняя ночь в Крыму. Ей вновь приснилась дверь. Теперь она не ускользала от женщины, и Анна смогла тщательно ее рассмотреть. Это была даже не дверь, а своеобразная ниша, вырезанная в массивной глыбе черного мрамора. Высота проема была примерно трех метров, ширина же была довольно небольшой, приблизительно с метр. Изнутри камень сверкал полированной поверхностью так, что блики от падающего на него невесть откуда света, слепили глаза. Женщина протянула руку, боясь, что проем опять отдалится от нее, как это бывало раньше, но этого не произошло, и Анна ощутила неожиданное тепло мрамора. Камень был теплым, и женщине на мгновение показалось, что он дышит. Тепло, исходившее от двери, было теплом живого, разумного существа. Ей безумно захотелось прижаться к поверхности мраморной плиты, она как живой магнит притягивала тело Анны к себе. И не только тело: девушка всей душой теперь стремилась попасть за эту дверь. Она лихорадочно стала ощупывать камень, стараясь обнаружить хотя бы незначительный намек на то, как открыть эту манящую дверь. Ее ждали там, Анна чувствовала это. Она отчаянно била по камню, призывая неведомые силы, помочь ей справится с этой задачей…

– Ты кричала, – Влад с не поддельной тревогой смотрел на девушку, – тебе приснился кошмар?

– Нет, – окончательно проснулась Анна, – скорее наоборот.

– Ты кричала, и я подумал, что будет лучше, если я тебя разбужу, извини, если я тебе испортил чудесный сон, – мужчина виновато улыбнулся.

За окном уже занимался рассвет, и девушка заторопилась:

– Ты пойдешь со мной прощаться с морем? – она быстро ходила по комнате, собирая в огромный пластиковый пакет все то, что весь отпуск с такой любовью собирала на берегу.

Море слегка штормило, и барашки белоснежной пены весело катили к берегу, словно пытаясь обогнать бегущую впереди темную волну. Анна вошла по колено в воду. Подол платья тут же повис мокрой тряпкой, но девушка, казалось, даже не заметила этого. По одному предмету она доставала из пакета, и бросала в воду, пытаясь размахнуться посильнее, что бы камушек или раковина оказались как можно дальше в море. Влад обратил внимание на глубокую печаль на лице женщины. Он знал, что ей больше ни когда не вернуться сюда, и мысль о том, что она это тоже знает, больно резанула по сердцу. Ему хотелось закричать от невыносимой тоски, но мужчина сдержался. Анна уже покончила со своим делом, и грустно улыбаясь, медленно вышла на берег.

Москва встретила их мелким дождем. Серое небо клочьями висело над мокрыми зданиями, и даже воробьи уже не радовались огромным лужам, а нахохлившись расселись на ветках деревьев, с безразличием наблюдая за суетой прохожих. Город жил своей жизнью. Мир все больше сходил с ума. Иначе чем, кроме безумия, можно объяснить призывную улыбку глубоко декольтированной блондинки, сидящей на огромном отопительном радиаторе, изображенном на щите рекламного баннера. Ни кто давно уже не обращал внимания на эти радиаторы, и только мужчины, ведущие автомобили, воровато оглядываясь на жен, мельком бросали заинтересованный взгляд на стройные ножки блондинки. Кто вообще смог придумать размещать рекламу залежавшегося товара на фоне красивых, но вульгарных девушек, которые даже представления не имеют о том, что они рекламируют?

Макдональдс зазывал неоновыми вывесками всех желающих принять очередную порцию отравы, которой пренебрегают даже городские крысы, и гарантировал отличное качество несъедобных продуктов. Желающих сократить свой жизненный путь было довольно много, и они массово заходили в широко распахнутые ворота за очередной порцией искусно завуалированной дряни. Их не интересовало то, что сейчас они сократят свой срок пребывания в этом мире, поскольку верили в свое бессмертие и пока не считали уходящих минут. Жизнь еще позволяла им это.