Виктория Серебрянская - Полет Однодневки

После торжественной части папа попытался выдернуть карту у меня из рук, со словами, что у него она будет целее. Но я ловко увернулась и спрятала карту вместе с ненужными папе документами об окончании школы.

Гулять я планировала до традиционной встречи рассвета. Но ушла очень рано, едва за полночь. А все потому, что каждый из моих одноклассников считал своим долгом записаться в мои друзья. А раз мы друзья, то я просто обязана друзей угостить выпивкой. Ведь деньги-то у меня есть! И свои собственные!

Я некоторое время тактично отмахивалась от подобных поползновений меня раскрутить. Потом уже не совсем вежливо огрызалась. Но, чем пьянее становились парни, тем яснее было мне, что нужно уходить домой, пока не случилось беды. Так что с моими планами погулять не сложилось.

На утро после выпускного я была выспавшаяся, но все равно очень злая. Обидно, когда твои планы летят псу под хвост из-за чьей-то глупости и жадности.

Вторым разочарованием этого утра стало то, что пришлось отложить поездку в библиотеку. Я хотела еще раз зайти на сайт Академии потому, что обещанного информационного письма все не было. Но мама велела сидеть дома с младшей сестрой, потому что ей самой нужно было к врачу и по делам. Пришлось скрепя сердце оставаться дома.

От злости я тщательно убрала в доме, используя даже такую малость в качестве силовой тренировки. Побегала за мелкой, пока она не устала. И, уложив сестренку спать, снова принялась за зубрежку.

В доме было тихо. Отец с самого утра ушел на работу. Мама в поликлинике. Братья где-то шатались, пользуясь каникулами и отсутствием родительского контроля. Так что мне никто не мешал зубрить всеобщий язык. За этим занятием меня и застала мама.

– Крис, ты чем опять занимаешься? – мамин недовольный голос полоснул по нервам – Почему обед еще не готов?

Я подскочила при звуке ее голоса, уронив учебник. Мама подошла, подобрала книгу и посмотрела на обложку, а потом на меня:

– Зачем тебе это? Ты все еще никак не избавишься от своей глупой затеи? Ну какой из тебя пилот? Крис, место женщины дома, подле мужа. Лучше бы поучилась готовить. А то только суп и можешь сварить. Чем мужа кормить собираешься?

Нотации на тему замужества в нашем доме в последнее время звучали все чаще и чаще. Обычно, я молча все выслушивала, но оставалась при своем мнении. Но сегодня злость меня переполняла. Конечно, злилась я не на маму. Хотя нет, и на нее тоже, но совсем чуть-чуть. Куда большее раздражение вызывало само мое бесправное положение, моя беспомощность и невозможность быстро и ловко разрулить ситуацию.

Сегодня ко всему уже перечисленному добавлялось раздражение от того, что мне не дали повеселиться в свое удовольствие хоть раз. И мамина реплика оказалась сродни искре, поднесенной к сухой траве. Вспыхнуло пламя ссоры.

– Ничем! Я ничем не собираюсь кормить мужа! По той простой причине, что замуж я не собираюсь еще по крайней мере лет десять! Потому что мне не интересна жизнь домашней курицы! Потому что я хочу сама зарабатывать, а не клянчить у мужа копейки! Да и те не себе, а ребенку на ботинки! Потому что ребенок весь в папашу и залез в лужу! А обувь взяла и развалилась, потому что ее, мокрую, требовалось срочно высушить, и потому ее положили на горячую батарею! А все потому, что муж для семьи деньги зажимает, а то ему на выпивку не хватит! А сама буду ходить зимой в стоптанных осенних ботинках пятилетней давности! Авось, не сдохну от воспаления легких!

Хрясь!

Мой словесный понос прервала звонкая пощечина. Голова мотнулась в сторону. В ушах зазвенело. Оказывается, это очень больно, когда тебя бьют по лицу. На глаза навернулись слезы. И я почти с ненавистью посмотрела на мать. А она сжимала кулаки и смотрела на меня:

– Неблагодарная! Не смей со мною так разговаривать! Придет отец, я все ему расскажу! И не буду тебя больше от него защищать! Он прав – я тебя распустила!

– И в чем же заключается твое распустительство меня?

Меня несло. И я не могла остановиться. Да и не хотела. Отец зарабатывал очень неплохо. Но я об этом узнала только перед самым выпускным. Раньше я думала, что те деньги, который отец отдавал маме, это все его жалованье. И потому терпеливо переносила отсутствие косметики и не самые модные туфли. Потому что были еще дети. Потому что мама болела и действительно имела на осень и зиму только одну пару обуви. Пусть, она из дому выходила очень редко. Чаще посылала меня или братьев что-то купить или сходить на почту. Но все равно, иногда ей требовалось выйти в больницу самой. И если это случалось морозной зимой, то чаще всего заканчивалось тяжелой простудой.