Ната Лакомка - Василиса Опасная. Зеркальная маска джанары

– Эй! – запоздало заорал один из полицейских.

Все это только прибавило адреналинчика, и я затанцевала так, что Влад одобрительно свистнул в два пальца. Мне стало весело и жарко, и хмурый весенний день словно преобразился – пожалуй, я никогда еще не участвовала в «выходке» с таким удовольствием!

Из администрации выскочил мэр – красный, как рак. Он размахивал руками и что-то орал полицейским. Следом за мэром вышел мужчина в черном деловом костюме – бледный, худощавый, с черными длинными волосами, уложенными, как у заправской модницы. Засунув руки в карманы брюк, он мрачно усмехался, наблюдая за нами, а потом увидел меня, и усмехаться сразу перестал.

– Васька! Вали! – заорал Влад.

Ромасик уже улепетывал во все лопатки, сделав свое грязное дело, а я съехала по лобовому стеклу, спрыгнула на брусчатку и помчалась следом за Владом, но не успела сделать и пяти шагов, как сзади прогремел взрыв.

Меня швырнуло в фонтан, я чудом не напоролась на металлический рожок, из которого била струя воды, ударилась головой о мраморное основание – и провалилась в темноту.

– Что, Краснова, две недели до совершеннолетия не дотерпела? – выговаривала мне инспектор, так молотя пальцами по клавиатуре, что казалось чудом – почему не отлетели кнопки. – Я уже надеялась, никогда тебя не увижу!

– Ошибочка, Инна Олеговна, – сказала я лениво, пережевывая жвачку напоказ, потому что знала, что это больше всего бесит тетю-инспектора по делам несовершеннолетних. – Всегда надо быть готовым к сюрпризам судьбы.

– Ты хоть понимаешь, что могла погибнуть? – вмешалась другая тетя-инспектор.

Она разговаривала со мной не в пример добрее. Наверное, потому что я была не с ее участка.

– Так и вы могли, – ответила я равнодушно. – Хоть кто мог. Машины на улицах взрываются – куда только полиция смотрит.

– Бесплезно объяснять! – рявкнула Инна Олеговна. – Я с ней уже семь лет мучаюсь!

– Мы с вами уже как родные, – поддакнула я.

– Смотри, Краснова, – предостерегла она меня. – Если выяснится, что это ты машину подожгла – судимость будет. За поджог ответственность с шестнадцати лет.

– Да ни при чем я! Что вы ко мне прицепились? – возмутилась я. – Сто раз уже говорила, что трясите чела, чей «Лексус»! У вас террористы автомобили на центральной площади паркуют, а вы к ребенку пристали!

– Через две недели ты уже не ребенок, – мстительно пообещала Инна Олеговна. – И я про тебя забуду, как про страшный сон. И сейчас забуду – сдам тебя матери, пусть она с тобой профбеседы проводит.

– Чего это мать приедет? – проворчала я. – А бабушка?

– Родители едут, – отрезала она. – Выдерут тебя – даже слова не скажу.

– Вооще-то, это непедагогично, Инна Олеговна, – заметила я. – Детей бить нельзя.

Таких, как ты… – начала она, но в это время дверь в кабинет открылась, и вошел мужчина.

Высокий, худощавый, горбоносый и бледный, с черными длинными волосами, уложенными волнами, как у модельной красотки. И сам он выглядел, словно модельная картинка – в костюме-тройке, с распахнутым пиджаком и совершенно пижонской жилеткой, из нагрудного кармашка которой торчал белоснежный платочек, а из другого свешивалась толстая золотая цепочка. От него так и пахну́ло огромными деньгами и огромным снобизмом. Я узнала его – это он был рядом с мэром, когда мы устроили «выходку» возле администрации.

– Здравствуйте, – сказал мужчина и прищурился, разглядывая меня.

Глаза у него были серые, пронзительные, брови черные и прямые – не слишком приятное, хотя и красивое лицо. Красивое холодной, высокомерной красотой. Я невольно поежилась под этим взглядом и еще энергичнее задвигала челюстями. Рядом с таким типом мои толстовка и драные на коленях джинсы казались настоящим убожеством. А тип так и смотрел на меня – как на убожество. И мне сразу захотелось показать, что это я считаю его идиотом и недотепой.

Я громко фыркнула и развалилась на стуле, а потом надула и лопнула жвачный пузырь.

– Здравствуйте, Лидия Андреевна, – недовольно ответила инспектор. – Вот, полюбуйтесь на свое чудо. Отделалась только шишкой на лбу. В следующий раз может так не повезти.

Я вытаращила глаза на инспекторшу, а потом засмеялась шутке. Назвать мужика Лидией Андреевной – очень смешно!

– Ну вы жжете, Инна Олеговна, – сказала я, отсмеявшись.

– Забирайте вашу грубиянку, – она махнула рукой, даже не взглянув на меня, – и держите ее под замком две недели. Сделайте одолжение. Я и так все здоровье с вашей дочерью потеряла.