Евгений Кулич - Покидая Тьму

Отца будить девушка не стала, да и не нужно это было. Заблудшая душа решила прогуляться на крыше перед восходом и, возможно, даже встретить его на этой крыше. Не выгонять же её за это. Но что-что, а вот испугаться, почувствовать реальный страх, Лизе не удавалось вот уже очень долгое время. Не то, чтобы сегодняшний инцидент был каким-то достижением, но вот он точно будет одним из ярких воспоминаний следующих недель.

Через пару минут все посторонние шуму затихли, оставив девушку наедине со своим неугомонным сердцебиением, которое никак не сбавляло темп, хотя, пора бы уже. Нагоняло жути и неспокойно ведущая себя вода в стакане, которая то и дело подпрыгивала с небольшими паузами. Времени искать связь между колебаниями воды, и шумом на крыше не было, поэтому Лиза уставилась в окно, чувствуя, как всё внутри неё сжимается. Руки задрожали, а по телу пробежал холод.

Думая, что всё закончилась, девушка вернулась в постель. Отвернувшись к стенке и закрыв глаза, она очнулась лежащей на траве, которая так и щекотала её пятки. Осмотревшись по сторонам, ничего кроме яблоневых деревьев вокруг неё не было. Всё было залито ярким жёлто-оранжевым светом, но, на удивление, не слепящим. Вспоминая недавние события, тело Лизы было расслаблено, а дыхание спокойным.

Но, всё бы хорошо, да вот только это было сном, а девушка спала и была в своей кровати.

После всего, вдруг, на кухне застучала посуда, а мебель в зале задрожала. Всё вело себя максимально не спокойно, и первое, что пришло на ум сонной девушке – землетрясение. Настолько сильное, кажется, она за всю свою жизнь и не знала, поэтому растерялась и замолкла, позабыв напрочь все часы, проведённые на уроках ОБЖ. Началась настоящая паника, что делать? Шокирующее происшествие затуманило разум Лизы, приковав её к полу и заставив глупо таращиться на дрожащие стены. Страх пожирал её. Он двигался медленно, наслаждался моментом и желал растянуть его с маленькой девочкой, не спеша, растекаясь по всему телу. Испытав неплохой такой ужас, кровь постепенно остывала, а мышцы сокращались, не давая покинуть одинокую комнату.

Но, кажется, всё успокоилось. Эти несколько секунд прошли как несколько часов, подарив для всех незабываемые впечатления ближе к рассвету.

– Лиза! – в комнату вбежал отец и ещё несколько секунд пытался разглядеть дочь в тёмной комнате

– Я здесь, пап. Всё в порядке… – девушка крепко обняла отца и ещё пару секунд не отпускала его, – ты помнишь, чтобы такое когда-нибудь было здесь? – такие объятия друг от друга они уже давно не получали, и если отец думал, что больше их не заслуживал, то Лиза боялась как-то показать свои эмоции. Поняв, что они снова близки, ещё долгое время не расходились.

Конечно же, ужасные и потрясшие всех события этой ночью никто не оставит без внимания: каждый разговор в школьном коридоре был только о прошедшем землетрясения и его внезапном появлении. Ничто другое более не волновало школьников как те эмоции, что они испытали при подземных толчках. Но среди этой всеми обсуждаемой темы Лиза расслышала заинтересовавший её разговор двух восьмиклассниц на лестничной площадке этажом выше:

– Он уже давно должен был быть дома, но его нет. Он никогда так долго не задерживался. Да даже если так, то обязательно сказал бы.

– Ты думаешь, что это он пропал из-за землетрясения?

– Дома его не было, а на телефон не отвечает. Я боюсь, что с ним что-то произошло той ночью…

– Иди сюда, – девочка обняла свою подругу и обе встали к перилам, глядя вниз, – слушай, даже старый ларёк за школой не упал от такой тряски, с твоим отцом всё в порядке. Наверняка по этому случаю у них на работе какие-нибудь беседы или инструктажи, а?

И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал.

Сквозь тучи проглядывало садящееся за горизонт яркое оранжевое солнце, что было редкостью для таких серых дней. Ещё немного и подойдёт к концу последний на сегодня урок, после которого Лиза всё также одна пойдёт домой, всё той же дорогой, как и всегда.

Но между мыслями о звонке и горячем ужине после школы проскакивала знакомая мелодия, доносящаяся из музыкальной шкатулки, играющая где-то глубоко в подсознании. Музыка хоть и была знакомой, но точно вспомнить её первое прослушивание было весьма затруднительно.

Неожиданно для первых парт вечно шумные и басистые голоса парней в конце класса растаяли и унеслись в окно вместе со сквозняком. Что-что, а затишье последних парт привлекло к себе всё внимание учителя и учеников.