Людмила Астахова - Шесть дней Ямады Рин

— По ходу нашего парня собираются бить.

Опять «наш парень»? И точно — по тротуару, петляя как заяц, мчится сегодняшний ронин. Нос расквашен, ухо порвано и между пальцами, что крепко зажимают плечо, проступает что-то темное.

— Наверное, я вмешаюсь, — задумчиво так, с ленцой говорит Мелкий.

По всем видно, ему очень хочется кулаками помахать.

— Сначала посмотри кому он так приглянулся, — строго приказываю я. — Если это «драконы», то пусть сам разбирается.

Еще не хватало, чтобы мои люди вступались за какого-то бродягу. Мы и так с «драконами» на ножах.

— Да вроде бы какая-то шпана… — с радостным предвкушением улыбается мой телохранитель. — Ли, останови за поворотом.

Мы немного обгоняем беглеца и тормозим прямо перед его носом.

— О! Приветики! — нервно смеется он, улегшись животом на теплый капот. — Какой приятный вечерок выдался, не правда ли? Мое почтение, Хозяйка Рин!

И лихо салютует мне блестящей от крови, словно лакированной ладонью. Дышит он тяжело, аж язык вывалил.

Тем временем из лимузина выбирается Мелкий. Снимает пиджак, следом рубашку (она дизайнерская, мой подарок) и остается в майке. На самом деле он среднего роста и самого обычного сложения. «Мелкий» — это производное от старого прозвища «Маленький Танк». В смысле, самоходная бронированная стреляющая машина на гусеничном ходу в человеческом обличье.

Первый из преследователей с разбегу налетает на «лобовую броню» Мелкого — на его пятку, и остается лежать на асфальте, как символ бренности всего сущего. Следующий успевает немного притормозить и даже замахнуться, но Джун уворачивается и кидает гопника через бедро. Строго поверх первого, чтобы оставить себе пространство для маневра, потому что жаждущих его крови становится все больше и больше.

Обычно я люблю смотреть, как Мелкий дерется. Во-первых, это… красиво. Во-вторых, я же, в конце концов, девушка-гангстер, мне как бы положено обожать всякие-разные кровавые зрелища. Но сегодня мне надо удержать на месте Ли, а это, смею заметить, задачка не для слабых духом.

— Я выйду! На минуточку!

— Сидеть! — ору я и впиваюсь в пояс его штанов. — А ну-ка сядь на место, придурок!

Ли дергается, точно собака на поводке, хлопает дверцей и глухо рычит.

— Мелкий без тебя разберется. Сидеть! Рыпнешься — уволю.

Ли тоже любит драться. Но крутой боец он лишь в собственном воображении. К сожалению или к счастью, не знаю. Мелкому же, стоит мне отпустить ремень, придется не только себя защищать, но и не дать гопникам отметелить водителя. А это весьма непросто. Физиономия у Ли, как магнит притягивает чужие кулаки.

И пока я пытаюсь уберечь Ли от опрометчивого во всех смыслах поступка, Мелкий наносит побои легкой и средней тяжести превосходящим силам противника. Шпана, она бывает очень непонятливая, с первого раза не понимает с кем связалась. Ребяткам, привыкшим глумиться над беззащитным обывателем, только кажется, что они легко справятся с одним-единственным бойцом, если навалятся всем скопом. Из недр бронированного лимузина отлично видно, как Мин Джун ловко пользуется неразберихой, прореживая вражеские ряды. Ему, конечно, тоже прилетело неслабо. Костяшки пальцев разбиты в хлам, на обеих скулах наливаются синяки, из носа кровавая юшка течет. Впрочем, я сомневаюсь, что Мелкий чувствует сейчас боль.

Тем временем кто-то уже вызвал полицию. С её прибытием на поле боя сразу становится веселее от красно-синих сполохов проблесковых маячков, а дубинки стражей порядка вносят разнообразие в количество и качество полученных всеми участниками драки увечий.

— Госпожа, выйдите из машины и покажите ваши документы, — просит легавый, после вежливого постукивания по стеклу.

— Допрыгались, — бурчу я, но делаю так как он говорит. — Любуйтесь, офицер.

В конце концов, не так уж много его коллег держали в руках мое настоящее удостоверение личности.

Я вида не показываю, но происходящее с каждой секундой нравится мне все меньше и меньше. Вместе с зарвавшейся босотой вяжут и моего Мелкого. Непорядок!

— Вообще-то, мы человеку жизнь спасли, — говорю я. — Парня бы насмерть забили.

И на ронина показываю. Тому парамедики накладывают повязку на пробитое плечо, светят фонариком в зрачки, давление меряют. Заботятся, типа. Ладно, он же вроде как жертва.

— Хорошо бы и моему телохранителю оказать первую помощь. Не находите, офицер?

Но страж порядка занят кое-чем поважнее заботы о ближнем. Он лихорадочно обзванивает начальство, докладывая о том какая крупная рыба попалась сегодня вечером в его дешевый сачок.