Мария Конорева - Альтернативное видение

Итак. На электронных часах 16:04. До Собора на Площади добираться не более двадцати минут. Фелиция распахнула створки ее высокого шкафа, затем открыла высокие сводчатые окна, чтобы проветрить комнату. Полки были полны свитеров из деликатной пряжи. Она выбрала кофейный пуловер из шерсти альпаки – его для нее связала бабушка на окончание школы. Пуговицы тогда Фелиция выбирала сама – лазурные, с переливами – они украшали горловину свитера, придавая ему немного девичьего изящества. Бережно надев пуловер и темно-синие грубоватые джинсы, Фел взглянула в высокое зеркало. Оставалось сделать что-то с волосами. У Фелиции были темные каштановые кудри до поясницы, которые она частенько собирала в хвост или неброский пучок. «Пожалуй, распущу сегодня» – подумала она.

Мама с детства весьма холодно относилась к подобной прическе, называя это примитивным простоволосием, но сегодня Фел искренне хотелось легкости и свободы. Волосы рассыпались по плечам, почти сливаясь с оттенком шерсти, из которой был связан свитер. Ее карие глаза оттенял голубоватый пигмент на веках, сочетавшийся с пуговицами, напоминавшими перламутр. Губы были покрыты блеском с запахом ментола, создававшим влажный эффект. Создавалось ощущение облака из мельчайшей пудры.

Фел накинула теплую дубленку, сердечно попрощалась с Шредингером и наконец, вышла из дома. Ее металлически-синий миникупер не сильно запорошило снегом – так что ей не пришлось его расчищать. Она включила в машине одну из самых любимых своих песен, которая не мешала думать, но при этом и не позволяла мыслям лихорадочно разбредаться – Space Dementia Мэттью Беллами – и отправилась в путь. С двенадцати лет этот музыкант был ее личной панацеей и вдохновителем.

Дорогу совсем замело, пришлось ехать еле-еле. Над городом виднелся густой туман, похожий на парное молоко, небо походило на дымящийся котел, приходилось пробираться через эти препятствия. Собор уже виднелся, и она неторопливо подъехала на парковку.

Конечно, он уже ждал. Фел махнула ему рукой и затаила дыхание. Дверь его отполированного иссиня-черного автомобиля распахнулась.

– Добрый вечер, мисс альтернативное видение.

– Что ж, вы весьма тонкой душевной организации, – ответила Фелиция, – и наблюдательны.

Стоит пояснить, что все заметки, рецензии, аннотации и статьи Фел подписывала так: alter_vision. То был ее журналистский псевдоним.

– Куда мы идем? – вновь обратилась к нему Фелиция, – и да – почему именно у Собора?

– Я не даю наводок, – рассмеялся он.

– Вот еще! – возмутилась она.

Роб очень осторожно взял ее за локоть и повел по заснеженной тропе прямиком к Собору. На заднем дворе оказалась высокая винтовая лестница, ведущая, судя по всему, на чердак.

– Осторожнее, Фелиция. Держитесь за меня.

– Куда же мы? Что за странная лестница в небо?

– Сейчас узнаете.

Они медленно, ступень за ступенью поднимались по кованой обледеневшей лестнице. Волосы Фел заиндевели, щеки покрылись алым румянцем. Фелиция тяжело дышала, воздух обжигал легкие, а голова была совсем туманная.

– Еще немного. Потерпите, – отозвался он.

Вот они наверху, на какой-то смотровой, под куполом же виднелась маленькая черная дверца.

– Нам сюда, – указал он путь.

Ей оставалось повиноваться.

С мороза они зашли внутрь, и Фелиция не смогла сдержаться:

– Роб! Боже ты мой. Вы…как вы все это устроили?

– Вы написали, что вам отчаянно не с кем смотреть на звезды. Давайте же смотреть.

Это была смотровая площадка с планетарием, о котором Фелиция никогда даже не подозревала, живя в этом городе. Один из сводов Собора был в форме купола, специально отведенного для планетария.

Маленькая щуплая старушка сидела за письменным столом на входе. «Вероятно, контролер» – подумала Фел.

– Вы по билетам? – спросила старушонка, заговорщически подмигнув Робу.

Он улыбнулся:

– Да. Нам, пожалуйста, два.

– Сожалею, сэр. Вход только для групповых просмотров. Исключительно для двоих мы не будем транслировать фильм.

– Сколько мест в вашем зале?

– Пятьдесят.

Он просиял:

– Тогда нам, пожалуйста, пятьдесят билетов.

Старушка вдруг захохотала и протянула целую вереницу бумажных билетов с необычной символикой. На них было изображено Всевидящее око.

– Пожалуйста, – сказала она, – вы не из робких, сэр! Ради женщины – такое.

– Что ж, эта женщина – редкая реликвия, мэм. Для нее и Вселенной наверняка мало.

Фелиция вздрогнула. Теперь она поняла, что это был человек-индиго – сомнений быть не могло. Откуда-то донеслись звуки неоклассической музыки.