Эми Батлер Гринфилд: Певчая (ЛП)

Что еще я могу сделать? Честно говоря, я не знала. Не точно. Словно все, что я знала о себе, было уже не из камня, а из сыпучего песка. Я посмотрела на потрепанную дверь за Норри, радуясь вдруг, что она стоит между мной и ветром.

- Хорошо, - сказала я. – Иди. Я останусь.

- Умница, - Норри укуталась в плащ. – Подготовь огонь, как я тебе рассказывала. Что бы ни делала, держи камень при себе, а дверь закрытой. Опасность близко.

- Что за опасность? – растерянно спросила я. – Почему ты не говоришь?

Но Норри не объяснила и вышла за дверь.

† † †

Норри ушла, и я смотрела на черный камин. День почти закончился, огонь превратился в золу, комната была холодной, мертвой и почти во мраке. Я невольно дрожала. Почему я слышала пение, а Норри – нет? И что делать, если часть меня все еще хотела петь, даже если это приведет к катастрофе?

Ответ на последний вопрос был ясным. Семь лет Норри рассказывала мне о ритуалах на Канун Всех святых. Чтобы обезопасить себя, я должна была просто следовать ее указаниям в письме.

Двигаясь уверенно и быстро, я взяла кочергу и убрала последние угли. После этого я покрыла камин лавандой, рутой и розмарином, травами защиты, что Норри собрала утром в саду. По словам Норри новый огонь можно было разжигать, когда сядет солнце, так что тут пока я ничего добавить не могла.

Я принялась быстро подметать. Я постоянно останавливалась и смотрела в окно с облупленной рамой на кухне, стараясь не задеть деревце Норри в горшке на подоконнике. Деревце Норри обожала, она не позволяла мне трогать только его. Один блестящий листик мог защитить человека от любого зла, так она всегда говорила.

Глядя за листья, я не видела Норри. Конечно, требовалось время, чтобы дойти до пещеры и обратно, и Норри ходила не так быстро. Но поднимался ветер, и то, как от этого дрожали стекла, тревожило меня. Была ли Норри такой неуязвимой, как думала?

Чтобы успокоить мысли, я зажгла душистую свечу.

Окно дрожало и гремело. Я убрала метлу в угол и поставила свечу на стол в центре комнаты.

Звон, звон… БАХ!

Я развернулась. Ветер распахнул окно, и ставня болталась криво на петлях. Внизу лежало деревце Норри, груда осколков и сломанных листьев.

Я застыла в потрясении. Упало ли оно случайно? Или это был знак – для Норри, для меня, для нас обеих?

Не было времени обдумывать вопросы, окно было распахнуто, и ветер проникал внутрь. С колотящимся сердцем я закрыла его толстым шерстяным одеялом, что я приносила для Норри. Ветер это остановило, но взамен стало темнее.

Я повернулась растерянно к обломкам деревца. Я подняла обломки глины и остановилась, что-то странное привлекло мое внимание. Среди сплетенных корней была маленькая плоская коробочка.

Я вытащила ее и поднесла к свече. Узкая, не больше моей ладони, она сияла, как серебро местами. Большая часть была черной, уголки были разъедены. Я потянула, пока крышка не открылась.

Внутри было письмо. Завернутое в пакет, в пятнах от воды. Над печатью была одна строка:

«Моей дочери Люси, если я не вернусь…».

На миг я остолбенела и не могла дышать. Письмо для меня? От мамы? Сейчас?

Норри всегда говорила, что от мамы ничего не осталось, что ее вещи были утеряны при крушении. Но тут, в растении Норри, было письмо.

Норри должна была знать о нем. Она сама его спрятала. Это означало, что Норри соврала мне.

Огонь гнева пронзил меня, руки сжались на письме. Как она могла скрыть это от меня?

Я посмотрела на строку.

«…если я не вернусь…»

Но это не имело смысла. Будто мама хотела меня оставить. Мама утонула.

Или Норри соврала и об этом?

Дрожащими пальцами я сломала печать и развернула письмо. Все страницы пострадали от воды, а то, что осталось, выцвело и было написано мелким почерком, было бы сложно прочитать в свете дня. А при свече я смогла понять только пару целых предложений в начале письма.

« Моя дорогая дочь, я пела тебе здесь для твоей безопасности ».

Я остановилась и перечитала фразу. Пела тебе здесь? Как это?

« Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуться к тебе на пару дней или недель, но я не уверена. Я знаю, что если ты это читаешь, значит, мне не удалось. От одной этой мысли мне ужасно больно. Меня успокаивает лишь то, что Норри позаботится о тебе, и когда тебе исполнится пятнадцать, она отдаст тебе письмо… »

А она этого не сделала. Не отдала. Она его от меня спрятала. А теперь письмо было нечитаемым. Я могла разобрать лишь несколько слов почти в конце: пение… осторожно… камень… Певчая… Всех святых… магия…