Ольга Чепишко - Живчик

– Нет, – я уже пожалела о своём вопросе.

– Лучше и не вникай. Жуткая штука этот яд. Нам столько всего о нём рассказывали, ещё когда я в медицинском училась. К тому же, в клинике все животные больные, вирусы разные летают, еды мало, – пролепетала Ася. – Ты посмотри на него… Он же совсем маленький, – её жалобный взгляд снова уколол меня в самое сердце. – Подрастёт, найду ему хозяев. Или может ты заберёшь?

Я ехидно улыбнулась.

– Нет, спасибо!

– Как знаешь, – подруга быстро забыла о котёнке и вернулась к «Живчику». – Игроки там встречаются самые разные и, поверь мне, большинство из них сколотили огромное состояние. А значит, не глупые.

– О-о-о… Вот это уже интересней. Может найду себе там кого-нибудь и тогда вынесу из всей этой идиотской затеи что-то полезное и для себя, – я прикрыла веки, пока Ася орудовала тенями. – Хотя, знаешь, по мне так богатенькие мужики ведутся как раз на пустоголовых кукол с длинными ногами и большими сиськами. Мозги у них и у самих есть.

– Так. Ты, пожалуйста, даже не смей строить глазки никому кроме Тимура, – на полном серьёзе заявила Ася и пригрозила мне пальцем. – Твоя цель сейчас – он.

– Тимур, Тимур, Тимур… – только и слышу о нём. Надоело! Я вообще-то тоже человек со своими чувствами и желаниями. Почему из-за какого-то козла я должна жертвовать личным временем и счастьем? А вдруг правда за игровым столом я встречу свою любовь. Ведь говорят же, что случайностей не бывает.

– Готово, – с довольным лицом подытожила подруга и захлопнула крышку палетки с тенями. – Иди к зеркалу и зацени.

– Ты же его разбила, – улыбнулась я. – И к тому же…

– Ой, точно, – вспомнила подруга. – Ты боишься зеркал. Прости. Эта твоя фобия, конечно, жуть полная.

– Надеюсь, я выгляжу прилично и не напоминаю буфетчицу? – выпучив губы, как у утки, я расхохоталась. – Главное, чтобы на лице не было голубых теней, чёрных стрелок и красной помады. Остальное сойдёт.

– А что, если так? – пошутила подруга.

– Ну, тогда у твоего Тимура и вправду странный вкус. Ну или визажист из тебя так себе.

Ася держалась изо всех сил, а потом не выдержала и тоже засмеялась.

– Ладно, накрасься сама. Я-то почти не пользуюсь косметикой. Старалась, как могла.

– Вот именно! Сейчас в моде нюд и даже твой Тимур это понимает.

– Ага… Видела бы ты его шмару. У неё же всё нарисовано и приклеено.

– М-м-м… Наверно она очень умная. Не просто же так в «Живчика» играет, – съёрничала я.

– Да ну тебя, – махнула рукой Ася.

– Ну, ты же сама говорила, в этой игре главное – ум, именно его ценят за столом.

– Сходишь туда, сама увидишь.

– Ладно, я умываться. А то ещё опоздаю. Ты же меня потом живьём сожрёшь.

Куски сырого мяса лангуста томились на огне, другие – подрумянившиеся и нежные, таяли у меня во рту в то время, как я погружался в собственные размышления о жизни всё больше.

В свои двадцать шесть лет я так и не знаю, чего хочу, искренне, по-настоящему. Что делает меня счастливым, приносит радость, удовольствие? Девушки? – навряд ли… Они прекрасны, но ни одна из них не выделяется в толпе, не вводит меня в забытие, не заставляет думать только о ней, а также помнить день нашей встречи, первого прикосновения, поцелуя, аромата её волос и кожи. А может дело во мне, и я просто не умею любить? Какой он – мой женский идеал, и есть ли такой вообще? Что, если любовь, как в кино, приходит внезапно и просто остается с тобой навсегда. Имеет ли она вкус, запах? Вдруг любовь, как воздух… Либо его нет, и ты задыхаешься, либо он есть и становится так легко и спокойно, будто дышал всегда. Кислород моментально достигает сердца по венам и артериям… Резво мчатся потоки алой жидкости. Эмоции бьют через край, к щекам приливает здоровый румянец, на лице появляется неестественно идиотская улыбка, и ты живёшь… живёшь так, как и должен был жить любой по-настоящему влюблённый человек, готовый на всё, только бы вдохнуть очередной глоток воздуха снова и снова… Но у меня всё иначе. Я словно лягушонок: мог бы дышать, но не понимаю, как это делается. Из-за этого вынужден плавать под водой с «русалками». А что, если моя «лягушка» давно ждёт меня прямо над головой. Сидит на каком-нибудь камушке или кувшинке, хлопает глазами и думает: «Где ж мой единственный и неповторимый?»

– Ой, по-моему, кокосовое молоко скисло… Какие-то странные мысли лезут мне в голову.

Старик улыбнулся и погладил бороду.