Регина Грез - Инсектерра. Выжить в любви

Камрит громко рассмеялась, запрокинув голову, а потом неспешно развела ноги, скользнула длинными пальцами между ними, чуть выгибая спину, и заговорила вновь:

– Посмотри-ка сюда, малыш, и уже избавься от тряпок на своей дубинке. Я хочу оценить ее размер.

Уно невольно ахнул, мгновенно понимая тайную суть ее женской просьбы. Неужели она позволит ему прикоснуться… Юноша аккуратно положил флейту на пол, а сам присел на кровать, склонившись над ее бесстыдно распахнутым лоном.

– Ты такой забавный, – внезапно выдала она, пылко обнимая его шею лодыжками.

Уно смутился и удивленно взглянул на нее, сомневаясь, что быть забавным это хорошо. Но мысли уже покидали его высокий и безупречно гладкий лоб.

– Покажи мне сейчас, что там еще говорят твои древние тексты, – попросила Королева, продолжая улыбаться. – Что ты можешь?

Уно кивнул, а потом робко коснулся ее руки, мягко поцеловал ладошку и продвинулся дольше, осыпая поцелуями запястье.

– Ох, как трогательно! Продолжай.

И Уно продолжал исступленно целовать ее руку, плечо, шею, а Камрит поймала его член свободной рукой и стала грубовато и властно мять его, поглаживая большим пальцем уже скользкую головку. Это было на грани боли и наслаждения, а она смеялась, чувствуя, как целуют ее живот и грудь, выступы тонких ключиц…

Ее шаловливые пальчики все быстрее бегали по напряженному стволу Уно, пока тот не излился ей на руку.

– А теперь оближи, – велела Камрит, поднося к лицу паренька свою изящную ладошку, щедро вымазанную вязкой полупрозрачной массой.

Уно послушно поймал губами ее указательный палец, и преданно глядя в глаза госпоже, выполнил приказ.

– Какой послушный! За это я подарю тебе целую ночь, надеюсь, у тебя хватит сил выполнить все мои пожелания, дикий менестрель. Конечно, до рыцарей Гальсбурга тебе далеко, но ты хотя бы не такой чванливый и грубый. Конским потом от тебя не воняет, и соленой рыбой. И ты не теребишь соски до кровавых ссадин…

Миленький, гладенький ягненочек, сегодня я буду твоя!

Избавляясь от жаркой дремоты, Уно резко дернулся всем своим длинным телом. Поднявшись на ноги, он нечаянно столкнул одно из яиц, но успел ловко подхватить его, не давая упасть на мох, устилавший пол.

"Зря я уснул в той же нише, где еще недавно возлежал с Королевой. Может, вообще не стоило приходить сюда из ее спальни посреди ночи?"

Но Уно никогда не оставлял своих крошечных собратьев надолго и, сидя возле спящей Магрит, вдруг почувствовал тоску о них. Потому и пришел навестить – убедиться, что все здесь хорошо.

А вот теперь, держа в руках хрупкий бесценный предмет, Уно замер, восстанавливая сбившееся дыхание. Вчера яйца долго мерцали, пока здесь была новая Госпожа, кажется, им понравилось ее присутствие. Вот и славно.

Они сразу приняли ее и даже будто не могли смириться с тем, что Магрит так быстро ушла, словно уже скучали. По-крайней мере, так почувствовал Уно. Потому и лег среди них сейчас, чтобы успокоить. А потом этот странный сон как видение прошлого. Спрашивается, зачем?

Старший Наставник погладил яйцо в своих руках, ровно так же, как гладил бы нежную будто лепесток мираблиса щеку королевы.

– Прости меня, я не виноват, что картина сама забрела в голову. Я скажу тебе прямо – я даже почти забыл ее – жестокую Камрит. Она бросила нас всех, так почему я должен любить ее вечно?

Он поцеловал яйцо, словно ребенка в макушку и мягко убаюкал на своих ладонях, а потом положил среди прочих, подальше от края. Нужно возвращаться к новой хозяйке. Нужно быть рядом, беречь и ее покой. Теперь Уно точно не будет спать до утра. Он будет сидеть в изножье ее широкого ложа и смотреть на Магрит. Красива ли она? Уно до сих пор этого не понимал. Да внешность ее и не важна.

Она – дарительница жизни для Кормаксилона. А, значит, сердце Уно теперь принадлежит ей. Прошлое потому и прошлое, что уже прошло. Что толку думать и вспоминать? Новая Королева дала силу потомкам Кормаксилона. И Уно будет предан Магрит пока жив. Даже если она больше никогда не захочет его видеть. Так уже было прежде. Так повторится сейчас. Что может он изменить? Даже если захочет, если измучается желаниями, истомится тоской…

«Смирись и трудись ради общей пользы» – так гласит четвертая заповедь «Поцелуев небес». Этот трактат Высокоумного Чаро юноша давно выучил наизусть. Там много красивых стихов, но прежняя королева язвительно посмеялась, когда Уно хотел ей о них поведать.