Регина Грез - Инсектерра. Выжить в любви

От его действий у меня задрожало в груди, а внизу живота сразу сделалось тепло и приятно заныло. Я не умела целоваться и уж тем более стыдно было это делать у всех на виду. Тогда мы пошли к Жене домой, чтобы продолжить. Я знала, что поступаю рискованно, все может закончиться плохо, но все равно с бьющимся сердцем поднималась по грязной лестнице пятиэтажки до самого верха.

Женя меня почему-то не тронул в тот день. Мы целовались, он гладил меня везде, забираясь руками в трусики и под футболку. Я вяло сопротивлялась, но мне даже хотелось, чтобы все это уже случилось. Почему-то никогда не верила в «великую любовь» и вовсе не ждала своего Единственного. Подобные сказки не про меня.

Я же обычная. Такая как мама, как соседка тетя Света, как много других женщин нашего маленького городка. После сорока лет у них усталые, обрюзгшие лица, расплывшиеся фигуры и согбенные спины. В руках пакеты с едой и дети. На работе скука, рутина, нервотрепка, а дома ждет ужина муж в обвисших штанах, с намечающейся лысинкой и пивным пузиком.

Кстати, дома еще и вторая работа: мыть, стирать, варить, проверять уроки, строить планы на ремонт, если хватит средств. И как единственное развлечение перед сном – красочный сериал по ТВ. Но мама моя была из той породы женщин, что терпеть не могут однообразие и жизнь по накатанным рельсам, в душе она искала приключений и новизны. Любила менять интерьер дома, увлекалась то комнатным цветоводством, то изучением иностранного языка. Хотя быстро перегорала, если встречала занятие интереснее.

Я думала, так будет и с сообществом «Свет любви», но маме очень понравился их лидер – брат Любомир. Высокий, солидный мужчина с орлиным взором и интригующей проседью в длинных черных волосах.

Думаю, мама привлекла его внимание своей еще стройной фигурой и молодым блеском в синих глазах. Когда Любомир стал выделять яростную последовательницу его учения из прочих «сестер», участь нашей семьи была решена. И пролился любовный свет на все наше грешное захолустье…

А Женька мне тогда сказал, что я красивая, а со временем стану просто «обалденной». Мы лежали на его стареньком диване, и я училась доставлять мужчине удовольствие разными способами. Мою невинность Женька решил оставить себе на десерт. Ему взбрело в голову, что надо подождать, пока мне исполнится восемнадцать лет.

Но и в тот вечер я много интересного узнала о мужском теле, Женька был потрясающий экспонат для исследования. Потом откуда-то сверху мне на плечо свалился толстый, мохнатый паук, я завопила и начала его сбрасывать. Боюсь всяких пауков и насекомых. Мелких – боюсь, а вот с крупными особями Инсектерры мне повезло – никто не обидел. Но это позже…

А тогда Женька почему-то запсиховал от моих криков и велел собираться домой. Только пригрозил, чтобы я ни с кем больше не встречалась. Вот дурак! Да я почти влюбилась в него за несколько часов, что мы провели вместе после долгого расставания.

В ту ночь отец впервые ударил меня по лицу. Тася спала, мама уехала на собрание в пригород. С ночевкой уехала и потому отец был пьяный и злой. А я была такой взволнованной и возбужденной, что не могла обижаться.

Просто зашла в свою комнату, забралась под одеяло и попыталась удовлетворить себя сама. И еще красочно представляла, что со мной проделывает Женька, как он трогает мою грудь и облизывает соски… От этих фантазий я словила полнейший кайф, на какое-то время тревоги вылетели из головы, уступив место краткому удовольствию.

А через пару дней мама изрезала мой воздушный сарафанчик для выпускного. Я выбирала его сама, впервые в жизни сделала самостоятельную покупку, потому что маме было некогда.

В итоге мы опять поругались, на меня наорали и всячески обозвали, тогда я убежала к Женьке. Мы так и не дождались, когда мне исполнится восемнадцать, я стала женщиной под утро, попросила сама. Было ужасно больно и неприятно, хотя он заверил, что так только поначалу. И еще сказал, что поможет во всем дальше. И когда-нибудь мы непременно поженимся.

Утром мама ледяным тоном, без всяких криков и даже почти спокойно сказала, что "девка гулящая" им в доме не нужна. Отец снова оказался пьян, с ним невозможно было разговаривать. Вдвоем с мамой мы решили, что мне лучше уехать, в нашем городишке только разные ПТУ и Педколледж, а я-то мечтала быть врачом.

Мама смотрела равнодушно, думала о чем-то своем, но не очень радостном. Мне на мгновение стало жалко ее до слез. Я хотела взять ее за руку, обнять, в чем-то признаться, но она меня отстранила.