Марина Эльденберт - Заклятые супруги. Леди Смерть

– Мадам… – прохрипела Натали. – Мадам… пожалуйста… помогите!

Евгении не оказалось в музыкальном салоне. Равно как и в гостиных, где не успевшие еще разъехаться и успевшие уже проснуться гости развлекались как умели: дамы – светскими разговорами или пением, мужчины – беседами о политике. Все замолкали, стоило мне заглянуть и поздороваться. Те, кто еще недавно искал возможности со мной потанцевать или пообщаться, те, кто вчера улыбался и поздравлял, теперь смотрели с опаской. Словно за спиной у меня уже стояла армия зомби, которых я собиралась ввести в высшее общество Вэлеи по всем правилам этикета. Впрочем, до них мне не было дела.

Графиня нашлась в своих покоях. Меня явно не ждали, потому что двери оказались не заперты – ни ведущая в комнаты, ни та, что между спальней и гостиной. Евгения готовилась к выходу: с распущенными волосами, в тонкой бледно-голубой сорочке и таком же халате в пол, сидела у зеркала и даже не пошевелилась, когда я вошла.

– Где тебя носит, Обри?

– На горничных полагаться опасно.

Евгения повернулась бесшумно и стремительно. Поднялась. Мягко, словно вобравшая когти дикая кошка, ступая по ковру, подошла и остановилась рядом. Босиком она была ощутимо ниже меня. Обманчиво-хрупкая и невинная. Впрочем, исходящий от этой красоты холод и опасность таились в самой глубине глаз – на дне, где ворочалась ледяная злоба, выпотрошившая ее душу. Я не интересовалась ее прошлым, почему она стала такой. Не всему есть причины, и не мне их искать.

– Вы совсем обезумели? Полагаете, что можете врываться ко мне?

– Не больше, чем вы. Сколько вы заплатили моей горничной?

Не далее получаса назад, рыдая у меня в ногах, Натали созналась во всем. Умоляла ее пощадить, клялась, что не подозревала о ловушке. Якобы думала, что должна только украсть алаэрнит, а потом передать его проверенному человеку, который поможет ей сбежать. Евгении даже не пришлось использовать внушение – она просто подкупила ее, не стала даже ставить ментальные блоки. Понадеявшись на Альмира, который должен был избавиться от корыстной служанки. Да и зачем напрягаться, если от моей горничной не осталось бы даже праха.

– Я не вышвырну вас из комнаты только из уважения к графу, который по вашей милости…

От пощечины голова Евгении мотнулась назад. Рот раскрылся, но с губ не сорвалось ни звука, словно она не могла поверить в то, что произошло. Приложив ладонь к наливающейся алым щеке, кузина его величества смотрела на меня, и все слова, которые мне довелось слышать благодаря подарку лорда Фрая, сейчас отражались в сощуренных небесно-голубых глазах. Обещание заняться Иваром. Злорадство по поводу Винсента и Луизы. Холодное равнодушие, отведенное Натали и Софи. Но ярче всего было утонувшее в подушках лицо Анри с заострившимися чертами. Оно стояло у меня перед глазами, выжигающий мужа жар врывался в легкие с каждым вздохом, его боль струилась в каждой черной прожилке обручального браслета.

– Пошла. Вон, – процедила Евгения. Руки ее чуть дрогнули, воздух вокруг сгустился и нагревался от набирающей силу стихийной магии. – Или тебя придется собирать в помойное ведро дымящимися угольками. После того что ты устроила в парке, все охотно поверят, что я всего лишь защищалась.

Вместо ответа я стянула перчатку и надела кольцо. Алаэрнит вспыхнул насыщенным бледно-голубым цветом, сила его сияния отразилась в ее глазах. Евгения не изменилась в лице, но губы ее побелели.

– Когда вздумаешь снова играть со мной, помни, что тебя могут опередить.

– Зачем мне это? – усмехнулась она. – Что бы теперь ни случилось, ты навсегда останешься чудовищем, не способным даже удержать свою темную мерзость.

Столп огня, взметнувшийся вокруг, опалил лицо жаром, огненные брызги отразились от серебряной паутины, полетели в стороны. С шипением вгрызаясь в покрывало, мебель и стены, на которых тут же заплясали язычки пламени. Я быстро ушла на грань: плети тьмы сорвались с рук, устремились к Евгении. Ударили в щит стихийницы, вихрями взвились вокруг и отбросили графиню на кровать. Пламенный хлыст скользнул в дюймах от подола, но я успела отпрянуть.

Собирающиеся на моих ладонях пульсары стремительно наполняла тьма, когда воздух задрожал, пронизанный магией искажений. Обернулась, но недостаточно быстро – воздушный поток швырнул меня к окну. Справа, слева, снизу вокруг кокона паутины оборачивались языки огненных плетей. Они вздернули меня под потолок и обрушили на пол. Паутина смягчила удары, но чувство было такое, словно упала со скалы в набитом соломой мешке. Комната плясала перед глазами, сквозь звон в ушах пробивались шипение и треск рвущегося под бешеной силой стихии защитного заклинания. Раскаляющийся воздух обжигал легкие.