Эдриан Феникс - В крови (ЛП)

Лайонс дернул Данте за волосы.

— Отвечай на вопрос. Или я примусь за Хэзер.

Сжав челюсть, Данте произнес:

— Ничего. Я ничего не помню.

Но глубоко внутри осы суетились, гудели, и озноб прошел по нему. Пот стекал по его вискам. Уверен насчет этого?

Лайонс вздохнул.

— Хорошо, попробуй еще раз. Я ненавижу делать это с тобой.

— Лжец, — сказал Данте. Голос федерала говорил, что ему нравится делать это с ним, очень нравится. И он надеется продолжать это делать.

— Сколько уже раз?

— Пять, — ответила Царь Подземного мира.

Страх скрутился в Данте. Пять?

— Сколько приступов?

Лайонс засмеялся.

— Пять, красавец, пять. Я продолжаю думать, что ты разорвешь себя на части, но этого не происходит. По крайней мере, пока, — он сделал паузу. — Готова, Афи-Аид?

Снова появился шепот:

Святаятроицадантесделаетнасединымисвятаятроицаданте…

Алекс поднял зеленую бутылку, его украденную бутылку абсента.

— Открой рот шире, время для большего количества лекарства.

— Зеленые воды воспоминаний, — прошептала Афина-Аид.

— Пей больше, чтобы, когда ты будешь убивать нашего отца, ты знал за что. Тогда сможет начаться наше перерождение.

Данте сжал губы и отвернулся. Он хотел вспомнить свое прошлое, хотел увидеть, хотел знать, но на его собственных условиях и с Хэзер. Джордан пытал его прошлым, а теперь Лайонс и его безумная сестра делали то же самое.

Хватит. Пошли они все к черту.

— Твой выбор, — пробормотал Лайонс. Он крепко схватил пальцами за челюсть Данте, повернул его голову.

Покалывающая энергия, как рычагом, поддела губы Данте, вынуждая их раскрыться и вклиниваясь в уголок рта. Сердце его заколотилось о ребра в три раза быстрее, вызывая горячую, жидкую боль в груди. Пот тек по его лицу, обжигая глаза. Афина-Аид наблюдала, нахмурив белесые брови, измазанная запекшейся кровью рука покоилась на облаченной в кожу голени Данте.

— Ты причиняешь ему боль, опять, — сказала она, — ты не должен. Он часть нас.

— Еще нет. И у меня нет времени быть с ним мягким.

Мысль коснулась его горящего сознания, и Данте осознал две вещи: его щиты опустились из-за действия наркотика, и Лайонс был напуган.

<���Ты должен вылечить ее. Она почти ушла. Но она убеждена, что в первую очередь ты должен быть исцелен. Так что или вспомни, или соври, черт возьми>.

Лайонс поместил бутылку абсента между губ Данте и начал вливать. Бледно-зеленая жидкость наполняла его рот быстрее, чем он мог глотать. Он задохнулся и закашлялся, пытаясь восстановить дыхание.

— Это последний раз, — произнес Лайонс.

Клин энергии исчез, и Данте, кашляя, закрыл рот, челюсть болела. Он видел, как Афина-Аид подняла ноутбук. Изображения вспыхнули на экране. Знакомые изображения. Боль вонзилась в его мысли. Он зажмурил глаза. Они не смогут продолжать мучить его, если он не будет смотреть.

Но Лайонс вздохнул и произнес:

— Снова с закрытыми глазами? Ты правда не помнишь, не так ли? Или, возможно, ты просто ужасно упрямый?

— И то, и другое, и то, и другое, и то, и другое, — распевала Афина-Аид.

Абсентовый зеленый свет крутился и вспыхивал в глазах Данте, пока сильная доза полыни расползалась в венах, как бензин, и наполняла его сознание, в ожидании огня.

— Ты не один, Батист, — голос Хэзер был прохладным и спокойным, как вода в реке. — Я с тобой. Я с тобой. Я здесь, и я с тобой.

И Данте ухватился за это обещание со всей своей силой, отказываясь отпускать, даже когда крошечные металлические крюки пронзили его веки и подняли их вверх — снова. Даже когда ноутбук с мелькающими изображениями — это я? — приблизился к его лицу — снова. Даже когда боль прошлась по нему, ломая психику, словно яйцо, об спрятанное прошлое — снова.

Образы вырывались из пьяных глубин, каждое как зажженная спичка, кинутая в пропитанный полынью мозг.

Папа Прейжон использует специальные ремни, чтобы связать руки Данте, затем толкает его на колени перед ванной, наполненной горячей водой, от которой поднимается пар.

Ты хочешь получить наказание вместо нее, p’tit? D’accord, если ты так жаждешь получить адские муки, так получай.

Папа хватает Данте за волосы и погружает его голову и верхнюю часть тела в кипяток, удерживая его так, пока он, наконец, не сделает глубокий вдох воды и не начнет захлебываться…

Данте выпивает досуха последнего мужчину из тех, кто пришел делать плохие вещи с Хлоей, и вытирает рукой рот. Он разворачивается на коленях и тянется к своей принцессе, но она лежит на полу в луже собственной крови, ее пустые голубые глаза широко раскрыты от ужаса…