Джулия Эйлер - Аморалис

Буквально вприпрыжку преодолела расстояние от машины, до крыльца своего дома, взбежала по ступеням и с диким воплем:

– Бабуууль! – влетела в гостинную. Безумная, ничем незамутненная детская радость плескалась где-то у меня в животе. Или где она там обитает? – Бабуль, со мной сейчас тааакое было! Таакоееее! Я познакомилась с дядей, он ездит на зеленой машине! И его зовут так же, как моего папу, Тристан! И он такой красивый-красивый! Мне же уже пора влюбляться, правда?! А еще по дороге я видела огромного красного жука! А еще он передавал тебе привет!

Я приземлилась к бабушке на колени и принялась тараторить, попутно вглядываясь в любимые черты. Собранные в непонятную, скучную прическу белые волосы, без намека на седину и строгий элегантный костюм, подчеркивающий достоинства фигуры. Если не знать, что этой женщине сорок с хвостиком, на вид ей бы дали не больше тридцати. Красиво оттопырив мизинчик, она пила кофе из крошечной чашки.

– Кто? Жук передавал привет? Ну тогда передай ему тоже, пожалуйста, мое приветствие, – я снисходительно посмотрела на внучку и порадовалась – отличная фантазия поможет девочке во взрослой жизни.

– Ну какой жук, бабуль! – девочка посмотрела на меня взглядом, как бы говорившим – и ничего-то вы, взрослые не понимаете! Проще говоря, как на идиотку посмотрела. – Тристан этот. На странной зеленой машине который. Как же он сказал… Точно! “Охана от Тристана!”

Зеленая чашечка выскользнула из моих внезапно ослабевших рук. Я как бы со стороны проследила за её полетом, за осколками, разлетающимися по всей, такой идеальной ранее, гостинной. Взглянула на свои мелко трясущиеся руки и аккуратно ссадила внучку с колен.

– Пойдем прогуляемся, дорогая.

– А куда мы пойдем, бабуль? На пристань? – заинтересованно спросила девочка, хватая меня за руку. До сих пор странно слышать, что я бабушка. Да, я безумно люблю внучку, но иногда мне кажется, что она скорее мне как дочь.

– Да, моя хорошая, – ласково ответила и, едва не скривившись, подумала: “А все потому, что в этом городе просто некуда больше сходить!” Шерингер… Город пьяных рыбаков. Всегда его ненавидела… За детский дом, за Александра… Такой маленький, но такой большой!

***

На пристани, как ни странно, было тепло. Ветры хоть и задували, но мне, как и внучке, было совершенно не до этого. Мы сидели на причале и тихо болтали.

– Вот, а я ему сказала, что Тристаны не могут быть плохими! У меня же папа хороший! Значит и он тоже хороший, – забавно сморщив носик, выдала девочка.

– Знаешь, милая, – тихо ответила я. – Люди с одинаковыми именами далеко не всегда похожи. Не имя определяет человека, а поступки, его окружение и воспитание.

– Значит, тот дядя плохой? – грустно спросила Дея. – И в кого мне теперь влюбляться…

– Рано тебе еще об этом думать, дорогая, – ласково потрепала девочку по волосам, и продолжила. – И я вовсе не говорю, что он плохой. Просто не стоит заводить привычку, думать о людях лучше, чем они есть, пока они не докажут обратное.

– Но Тристан же доказал! – девочка вскочила на ноги и, торжественно посмотрела на меня. – Он же привез меня домой! А ты сама рассказывала, что в машину к незнакомым людям садиться нельзя, потому что может случиться беда. А со мной ничего не случилось!

– Кстати говоря, а почему ты вообще села к нему в машину? – строго спросила я, понимая, что внучка меня почти уделала.

– А я просто играла возле дороги. Потом рядом появился дедушка, подвел к зеленой машине и сказал, что я должна в нее сесть. И все. Если бы деда не сказал, я бы ее даже не увидела, – грустно закончила девочка.

Я села прямо, поправила пиджак и с грустью подумала, что девочку стоит сводить к психологу. Слишком сильно она скучает по дедушке, который недавно скончался. И слишком сильно у нее развито воображение, раз она сочинила такую красивую историю. Похоже, я сама себе противоречу: то фантазия – это хорошо, то – плохо. Но других объяснений я просто не моглу придумать. Наверняка девочка случайно нашла мой старый дневник с записями о Тристане, прочла и, фантазия сгенерировала то, что мы сейчас видим. Тяжело, когда вопросов больше, чем ответов.

– Даяна, милая, пойдем. Нам пора домой, – ласково сказала я, взяв девочку за руку. “Самое время помолиться, чтобы все было хорошо”.

Три тысячи часов. Ровно столько времени я потратил на восстановление дедушкиной машины. Черная Шевроле Импала тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, купе хардтоп, четыреста двадцать семь CID, семь литров, Turbo Jet V8, четыреста двадцать пять лошадиных сил. Пружинная подвеска всех колес, периферийная рама, ярко выраженный агрессивный дизайн с линией боковины типа «coke bottle» – типичный для мускулистой второй половины шестидесятых. Шикарные темно-синие сидения из натуральной кожи и, как вишенка на торте, освежитель в виде волны, из-за которого моя девочка всегда приятно пахнет. Да, ребята. Я поистине влюблен в эту машину.