Светлана Шёпот - Ведьма Вильхельма (СИ)

Второе моё пробуждение принесло с собой головную боль и обречённое понимание — Ульяна Мурашова умерла. Как давно это было, трудно сказать. Я всё вспомнила. В тот вечер к Ленке прицепились какие-то типы. Мы сразу поняли, что нетрезвые товарищи, ведущие себя не лучшим образом, могут стать проблемой, поэтому поспешили убраться. Уйти мы ушли, но очень скоро нас догнали на машине. Ленку затолкали на заднее сидение. Я же попыталась закричать, но кто-то из них толкнул ногой мою коляску так, что она начала падать. Последним моим воспоминание был как раз тот штырь. Кусок арматуры, торчащий по какой-то неизвестной мне причине из земли, вошёл точно в правый глаз. Было ли больно? Невероятно. Хорошо, хоть недолго. Я довольно быстро отключилось.

Что было потом, не ясно. Но дальше у меня начинаются совсем другие воспоминания. Ульрика Хольм, дочь барона Вилмара Хольм. Старый замок, добрый и любящий отец, куча слуг, множетсво игрушек, ненавистные уроки и учителя. Потом была академия, в которой — я была удивлена — обучали будущих магов и ведунов. Ульрика не любила учиться, да и способности ведуньи у неё были неважные. Но любимого отца расстраивать не хотела, поэтому прилежно зубрила. Доучиться Ульрика не успела — началась война, в которой погиб её отец. Ульрика была единственной наследницей. Если бы у нее были способности мага, то она бы стала полноправной баронессой. Но Ульрика была всего лишь ведуньей, и наследовать титул они не могли. Именно поэтому её судьбу решил король. Королевству необходим был союз со светлыми эльфами.

Она даже не увидела своего мужа. Свадьбу сыграли без её согласия, и даже без её присутствия. Ульрика лишь знала, что её муж самый младший сын Светлого Князя и что зовут его Охтарон. И это было странно — никто в здравом уме не подумал бы, что их положение одинаковое. Где сын Светлого Князя и где просто дочь человеческого барона.

Увидеть не увидела, но прекрасно поняла, что мужу она совершенно не нужна. Вместе с ней высылались все замковые слуги и жители ближайших деревень. Видимо, Светлейшему не нужны были люди на его земле. Скорее всего, король просто пожертвовал не таким уж большим баронством — земли у Хольм было не так много. Да и лес эльфов был как раз на самой его границе.

Ей дали время собрать вещи, а потом сунули в карету, и выставили вон из замка, который был её домом на протяжении восемнадцати лет. Ей лишь сказали, что Светлейший Охтарон отправляет свою законную супругу в свои владения. Когда было названо место, Ульрика едва не потеряла сознание от страха. Сумеречный Вильхельм. Лес, о мрачности и загадках которого ходят леденящие душу слухи. Теперь становилось понятно — её просто списали. Выжить в Вильхельме было невозможно и Охтарон просто рано или поздно станет вдовцом.

Ульрика с детства была любима, разбалована отцом, поэтому, когда всё поняла, то разразилась такая истерика, что слугам пришлось очень долго успокаивать разбушевавшуюся девушку. После истерики пришла горячка, которая продолжалась несколько дней. С ними было несколько эльфов, которые запрещали останавливаться, поэтому эти дни, почти в полубреду Ульрика провела в дороге.

Что послужило тому, что я вспомнила свою прошлую жизнь, которую прожила как Ульяна, не ясно. Но что есть, то есть. Я просто проснулась с воспоминаниями не об одной жизни, а о двух. Надо же, Ульяна и Ульрика, даже имена немного похожи.

Повернувшись набок, вздохнула. По спине прошлись мурашки — я ведь тут могу ходить! От осознания чуть не вскочила, но в последнее мгновение замерла. Надо сначала узнать, где мы и как там снаружи.

Позади меня что-то зашуршало. Я напряглась.

— Госпожа, как вы?

Тут же расслабилась, вспоминая этот голос.

— Уже лучше, Ингрид. Где мы сейчас? Почему стоим?

Сев, я немного отодвинула край ткани, понимая, что мы в палатке. Конечно, здешняя палатка, совершенно не такая как на Земле, скорее это просто кусок ткани на палках, но смысл тот же. Судя по всему, на улице был вечер. Недалеко горел костер, вокруг которого собрались люди. Имена многих послушно всплывали в голове.

— Когда вы сознание потеряли, я заставила остановиться и разбить лагерь. Вам бы по-хорошему полежать дня три, госпожа.

— Не думаю, что нам дадут столько времени. Да и я уже чувствую себя хорошо.

Повернувшись, я ничего не увидела, так как в палатке было темно. Но мне этого и не нужно было, я и так помнила лицо своей кормилицы. Мать Ульрики умерла родами, поэтому Ингрид была со мной с самого рождения.