Мари Ардмир - Хозяин «Логова» [litres]

– Там никого, – тихо ответил Северный и со стоном сел. – Я был во дворце. Он пуст. Хранители обессилены, слуги перепуганы, нет ни короля, ни магов, которых Оргес IV при себе держал.

– Сбежал?

– Еще вчера.

– А как же предсказание? – недоумевала я. Марать руки о венценосную сволочь совсем не хотелось, но и оставлять его безнаказанным я не собиралась.

– Найдем, – пообещал Упы.

– Прикопаем, – добавил Асд.

– А ты, так и быть, сотрешь его из анналов истории, – улыбнулся Инваго и поцеловал меня в висок. – После всего сделанного ни один род не вступится за короля и вряд ли поддержит его сыновей…

Он еще что-то говорил, а я без стеснения ловила себя на том, что любуюсь вот этим прищуром синих глаз, легкой щетиной на скулах, улыбкой с ямочкой на левой щеке. Моя жизнь благодаря ему кардинально переменилась с полного минуса на бесконечный плюс. У меня есть Тороп, Тим и муж, его друзья и проблемный род, требующие реконструкции «Логово» и усадьба, а еще надежда на светлое будущее…

– Сил нет, как жрать охота, – перебил мои мысли Асд. – Сейчас бы кусок окорока зажарить.

– Я не отказался бы даже от птицы, – поддержал его Гилт, – или рыбы.

– Нужно проверить, что Пышка Суфи оставила на кухне, – сказала я, размышляя, заставить ли себя подняться или отправить за добычей мужа.

– Нет там кухни, – пожаловался Гилт. – Еще в первый час «переговоров» развалилась.

– А кладовые?

– Они – во второй, – было мне ответом. – И, если честно, там всего хозяйственного крыла нет. И части парка. Фонтанов и западного гостевого дома…

– Галерея предков сохранилась, – порадовал Упы. – Мадам Дори не уехала, пока все портреты и трофеи не забрала. И книгу рода, само собой.

– Так вы все это время голодные? – На меня уставились двадцать одна пара загоревшихся красных глаз, пятнадцать желтых, одна синяя и одна ехидно черная. – А в «Логове» я как раз со злости пирогов напекла и лапшу с отбивными сделала. Там еще соленья есть и коньяк, на всех хватит.

– Я передумал. – Сато-Адо хлопнул в ладони. – Кто доставит меня в «Логово»? Ну же, у кого осталось хоть полкапли сил? Признавайтесь.

И если раньше в ответ звучала тишина, то теперь раздался громкий протяжный вздох… из-под покрывала, которым накрыли труп мага. Незамедлительно за этим вздохом последовал разочарованный слаженный стон от Инваго и Гилта: «Только не это! Опять?» Им вторили остальные вампиры, которые явно не понаслышке были знакомы с этим «опять». Они поднялись, с трудом вернули себе форму крылатых кровопийц и приготовились к…

Нет, к этому приготовиться было невозможно. Покрывало отлетело, маг – основатель древнего культа выпрямился во весь рост и, выпростав руки перед собой, сообщил:

– Я вас доставлю. Вы так стонете, что самому есть захотелось. Домашнее, верно? – спросил маг с жутким ариваским акцентом, и мы кивнули. – Уже готовое, верно? – Кивнули еще раз. – В общем, я с вами. А ты, – он указал на Инваго, – вспомни уговор. Если я восстану, твой хранитель рода замолвит словечко перед богом Адо.

– А с чего вдруг такая перемена? – прищурился Гилт. – Ранее ты был категорически против, пришлось насильно тащить.

– Восставать надоело, – прозвучало в ответ.

– Я думал, ты скажешь «умирать», – удивился Инваго. – Все же сто сорок смертей за два часа.

– Восставать. У мертвых кости не ломит.

Маг не знал, на что подписывался, когда делился силой с Сато-Адо, но стоило порталу в «Логово» открыться, а почти потухшему Храну обиженно поприветствовать нас, восстающий из мертвых задумался. И думы его стали еще тяжелее, когда я вытащила черного Злата из углей и, не обжигаясь, понесла на руках. «Златогривый хайо? Это вы его опустошили?!» – воскликнул маг, бледнея. Кажется, в этот самый момент его перестала радовать возможность вкусно поесть домашней еды, отдохнуть в тепле на белой постели и договориться с богом войны. Поняв, что полным сил ему от нас не уйти, он решился бежать. Совсем не помню, кто мага ловил, но спать он ложился под зорким оком Бузи.

Я проснулась поздним утром или даже днем, долго смотрела на потолок своей спальни в «Логове» и собирала тело по кусочкам. Потому что ощущение, будто меня разорвали и по кровати раскидали, было более чем реальным. Я чувствовала тупую боль во всех конечностях и не могла ими пошевелить. Даже сдуть прядь со лба не сумела, не говоря о том, чтобы откинуть раздражающее покрывало и дотянуться до воды. Тихий стон отчаяния сорвался с пересохших губ, а миг спустя в комнату ворвался синеглазый вихрь.