Елена Звездная - Свет Чёрной Звезды [СИ]

— Стазис, — просто объяснил Динар.

Я бы с ним согласилась, вот только мои плечи мгновенно окутал Мрак, и я осознала неприятное:

— Не только мне стало известно, что кесарь покинул данный мир.

Не стала добавлять главное — приближается кто-то из тёмных, иначе не явился бы Мрак, в стремлении защитить меня. И одной из самых пугающих мыслей было — Къяр сумел блокировать Эхею. Не знаю как, не уверена, что кесарь поделился бы с ним своими знаниями, но сумел.

И разбираться с этим придётся мне.

Кутаясь в шаль из Мрака я шагнула на порог и остановилась на ступенях, наблюдая удивительное по своей красоте явление — принц Ночного ужаса спускался на МОЙ остров снисходя по чёрным обозначенным алым светящимся контурам ступеням. В его левой руке был огромный букет ярко-алых магических роз, которые теряя лепестки озаряли ночь призрачно алым сиянием, вторая рука, судя по всему, удерживала собственно лестницу. За спиной развевался на ветру чёрный плащ, багровые глаза сверкали предвкушением.

— То есть, кесарь свалил надолго, не так ли? — присаживаясь на ступеньки собственной башни, ехидно поинтересовалась я.

Сияющая улыбка ныне прекрасного тёмного принца говорила сама за себя, и высказывалась она явно в пользу правильности высказанной догадки.

— И вы решили, что настало самое время приударить за бесхозной пресветлой императрицей — сарказм наше всё.

— Катрин, любовь моя, согласитесь, ваше прозябание в этом людском болоте выглядит более чем странно, — продолжая снисхождение, ответил Къяр.

Да, что-что, а языкатыми были мы оба.

— Болото? — я мило похлопала ресничками. — Что ж, вы правы, несомненно, стоит с этим что-то делать. Как насчёт того, чтобы начать со страстного поцелуя?

В последнем слове прозвучала практически угроза и тёмному понять бы её, но нет.

Вальяжно спустившись, Акъяр подошёл, присел на корточки передо мной, попутно всучив букет и глядя мне в глаза, мягко, но с явственно ощущающимися стальными нотками произнёс:

— Катрин, я не Адрас, отдавать свою силу во имя спасения умирающего человечества определённо не мой стиль. И вам, при всей вашей несомненной одаренности, едва ли удаться вытянуть из меня всё, что вы, несомненно, желаете.

— Несомненно, — поддела я.

Но так как препирательства уже несколько поднадоели, спросила прямо:

— И где же в данный момент шляется мой муж?

Улыбка тёмного стала шире и многозначительнее.

— Я не про ваши мечты и чаяния сейчас спросила, — жёстко поставила некоторых на место.

Некоторые перестали улыбаться мгновенно.

— Два варианта, — продолжила я. — Либо вы предали его, бросив на растерзания той кучке высших во главе с Угнаром…

— Агнаром, — мягко поправил вновь улыбнувшийся Къяр.

— Угнаром! — решила настоять на своём я. — Либо просто бросили где-то там, за пределами Нижнего мира, склеротично позабыв такое милое понятие как предательство в принципе.

Несколько секунд тёмный изучал меня пристальным взором багровых, светящихся в темноте, словно раскалённые угольки глаз, затем улыбка его стала явно далека от собственно понятия улыбки и Къяр признался:

— Первый.

Потрясающе! Просто потрясающе!

Я взяла букет, поднесла к лицу, вдохнула аромат ночных роз, и честно призналась:

— На вашем месте, Къяр, я бы спешила прочь с моего болотца, причём с максимально возможной скоростью, потому что кесарь вернётся. И насколько я его знаю — вернётся быстро.

— Столько восхищения в ваших словах, — поддел тёмный.

— Столько опыта, — поправила его я.

Именно в этот момент где-то далеко, в горах, явно произошёл обвал.

— Источник Эхеи освободился от ваших чар? — предположила я.

«Да» — ответил мне Мир.

Я улыбнулась принцу Ночного ужаса, даже не скрывая явного предвкушения, всё-таки никогда не была милой девочкой. Он мгновенно поднялся, а в следующее мгновение об его присутствии напоминали лишь розы в моих руках.

Под стенами же крепости зашумела и заплескалась ожившая вода Эхеи. До чего же я люблю эту реку.

В следующий миг передо мной вспыхнул пространственный кристалл, раздвигая искрящимися гранями пространство и моему взору предстал собственно… муж. Вид у кесаря был до крайности оригинальный — остриженные по шею светлые волосы, кожаная куртка, кожаные же перчатки с обрезанными пальцами, которые мой супруг ныне остервенело стягивал с себя, зелёная бусинка из явно изумруда продетая через прядь, зелёные глаза, стремительно возвращающие прежний цвет, форму и цепкость во взгляде.