Елена Звездная - Свет Чёрной Звезды [СИ]

— В смысле в моём, — мило улыбнулась я.

Ожидала много чего, но Араэден внезапно подтвердил, пристально глядя на меня:

— В твоём, нежная моя.

И даже никаких споров не будет?

Подтянув одеяло повыше, сонно заметила:

— Могли бы и возмутиться, хотя бы для приличия.

— А смысл? — он улыбнулся мне тонкими, и такими чувственными губами.

И мне вдруг перестало быть холодно… в смысле подобная формулировка устраивала куда больше, чем к примеру — бросило в жар местами. Причём определёнными. Ярко, остро, отчётливо настолько, что перед глазами вдруг возникли чёрные точки, заметались, не осознавая, что вообще происходит. Резко сжала колени, до отрезвляющей боли, и в принципе до возвращения самообладания. И всё это под заметно сверкнувшим, пристально наблюдающим взглядом мужчины, который… кажется, собственно упивался происходящим.

— Не кажется, — улыбнулся император Эрадараса, всё так же пристально глядя на меня, и сжимая пальцами бокал с вином.

О, я хорошо помнила, на что способны эти пальцы.

Слишком хорошо. Достаточно хорошо, чтобы ощутить, как кровь прилила к щекам… Секунда, мгновение, краткий миг — и я заставила себя вспомнить, кто передо мной. Возбуждение смело ледяной волной этого осознания.

— Зачем, нежная моя? — пристально глядя на меня, обманчиво мягко спросил кесарь.

О, и эту обманчивую мягкость я знала так же, как впрочем и отдавала себе отчёт в том, что скрывается за ледяной мягкостью.

— Как уже было сказано — потому что я не желаю быть вашей игрушкой, мой кесарь, — ядовито улыбнувшись, довольно жёстко ответила я.

Эта жёсткость пресветлому определенно не понравилась. Я внутренне напряглась, ожидая удара, и он последовал:

— Ты уже моя игрушка, Кари, ты стала ею ещё до своего рождения, — и кесарь сделал медленный глоток так, словно выпивал мою жизнь, причём с явным удовольствием.

С не меньшим парировала ему:

— Тот факт, что я была вашей игрушкой, вовсе не означает, что я желаю оставаться ею и далее.

Улыбка императора стала… ласковее.

Моя… ещё ласковее.

Мы играли на равных, и если говорить об удовольствии — я получала гораздо большее, нежели кесарь.

— Ты не права, нежная моя, — с нескрываемой нежностью и на этот раз действительно мягко произнёс Араэден, — быть с кем-то на равных всегда было моей мечтой. До твоего рождения — несбыточной.

Я устроилась удобнее на подушке, внимательно посмотрела на него и спросила:

— А высшие?

Про тёмных не спрашивала — сейчас единственным, кого действительно стоило брать в расчёт был Акъяр, и то, говоря откровенно — против нас с кесарем ему не выстоять. Меня он бы мог стереть с лица Сатарэна не глядя, кесаря с огромным трудом, и если только он действительно гений, но вот нас двоих — нереально. Я и кесарь вместе, мы были той силой, которая плевать хотела даже на высших, что собственно мы и продемонстрировали.

— Именно, — супруг отсалютовал мне бокалом, сделал глоток. — Высшие были бы на равных, не окажись в твоём мире тебя, нежная моя. Было забавно наблюдать за столкновением бывших богов с моей персональной богиней.

«Моей персональной богиней» — невольно улыбнулась.

— Но что бы вы делали, не окажись у меня способностей управлять Светочами? — поинтересовалась я.

И осеклась.

Потому что на губах кесаря играла настолько коварная улыбка, что становилось кристально ясно — он знал, что у меня эти способности есть. Он абсолютно точно знал.

— Когда-то ты сказала, нежная моя, что я разрушаю всё на своём пути, в то время как твой удел — созидание. Ты была практически права — твой дар созидание, и то, что я способен считывать и уничтожать, ты способна создавать.

Мысли.

Кесарь их легко читает, а я… я их создаю!

Резко села на постели, обняла колени руками, закрыла глаза и отчётливо представила себе стража, стоящего слева у входа в мою башню. Приказ: «Принеси императрице камень» я отдала мысленно. Распахнула ресницы и внимательно посмотрела на сидящего практически напротив, ну условно напротив, кесаря. Мы ждали вместе, я — не веря в то, что происходит, и он — с улыбкой отслеживая все мои тревоги, сомнения, неверие, и осознание, когда раздался стук в двери и после прозвучал голос стражника:

— Пресветлая императрица я принёс вам… камень.

Я вздрогнула как от удара. Кесарь, всё так же улыбаясь, отсалютовал мне бокалом, и выпил всё вино до дна.

«Поставь у двери и уходи» — мой мысленный приказ.

— Человеческая психика хрупкий инструмент, нежная моя, играть следует мягко, осторожно, пластично, — сказал кесарь.