Наталья Бульба - Целительница

— А разве это не входит в мои обязанности? — едва сдержала я улыбку, заметив, с каким вниманием наблюдают за нами Юля с Яной. Как за теннисным мячиком. Передача туда, передача сюда…

К соглашению мы с профессором все-таки пришли. Я плачу за флигель. Он мне — за то, что помогаю ему с пациентами.

Если верить выражению лица присутствовавшей при разговоре Людмилы Викторовны, все равно вышло так, как хотел профессор.

Но это было уже не столь важно. Главное, определенную свободу я отвоевала.

— Тебе нужно внимательно ознакомиться с договором, — улыбнулся он, поднимаясь. — Прошу меня простить…

— К которому часу мне быть готовой? — Я тоже убрала салфетку, чувствуя, что на этом обед можно считать оконченным.

Приняли меня в семье очень даже неплохо, но я тяжело привыкала к чужим. А тут еще не совсем понятные обстоятельства.

Профессор подошел к Людмиле Викторовне, наклонился, поцеловал ее в висок:

— Прикажешь подать кофе в кабинет?

— Конечно, дорогой, — улыбнулась ему Людмила Викторовна. — Тебе составить компанию?

— Буду благодарен, — без малейшего намека на игру, очень искренне произнес профессор и лишь теперь посмотрел на меня. — Выезд в шесть. К ужину вернемся.

— Я буду готова, — поднимаясь, заверила я Данилу Евгеньевича. — С вашего позволения…

Юля зашла ко мне минут через пятнадцать. И опять принесла молоко и булочки. В своих пристрастиях в еде мы с ней были похожи.

— Ну у тебя и характер! — ставя на стол кувшин и тарелку, несколько осуждающе протянула она. — Ты перед отцом должна испытывать пиетет, а ты…

— А я что? — заулыбалась я. — Веду себя как невоспитанная особа?

— В том то и дело, что как воспитанная, — хмыкнула Юлька, устраиваясь в кресле у камина. Тот хоть и не был зажжен, но все равно добавлял уюта. — Он хочет о тебе позаботиться.

Самое смешное, что она была права. Но…

Будь я Александрой Салтыковой, с радостью приняла бы помощь.

Но Александрой Салтыковой я не была, и это накладывало определенные обязательства. Чем меньше ты кому-то должен, тем легче будет рвать связи, если вдруг придется неожиданно исчезнуть.

— Я очень уважаю твоего отца, — произнесла я серьезно.

Подойдя к столу, разлила молоко по стаканам. Один отдала Юле.

— Меня учили, что я должна рассчитывать только на себя, — слегка «приоткрылась» я. — В семь лет я уже умела не только прибираться в своей комнате, но и готовить. С тринадцати каждые каникулы работала санитаркой в больнице. И только год назад мне разрешили помогать медицинским сестрам и присутствовать на обходах.

— Ничего себе! — не без удивления воскликнула Юля. — Я-то думала, меня не слишком балуют, а тут…

Я пожала плечом — все это было не в тягость.

Интересно, что бы она сказала, поведай я ей о других своих занятиях?!

— Расскажи мне об Антоне, — решила я сменить тему.

Несмотря на то что встреча состоялась еще вчера, обсуждать мальчиков и будущий пикник мы с Юлей не стали. Нас больше интересовали столичная мода и едва ли не обязательные для студенчества тусовки, где устанавливались новые связи и завязывались нужные знакомства.

— О Тохе? — переспросила Юля, взглядом попросив поделиться булочками. Когда я протянула ей тарелку, сграбастала одну. — У него есть только два недостатка. Любовь к скорости и то, что он — Мещерский.

— Княжеский род, — вздохнула я. — И близок локоток, да не укусишь.

— Это ты точно заметила, — кивнула Юля и, отломив, сунула кусочек в рот. — Но дружить ведь это не мешает, — добавила она, так и не прожевав.

— Неожиданная мысль, — рассмеялась я. — И очень глубокая.

— Ничего ты не понимаешь, — отмахнулась от меня Юля. — Вот познакомишься с ним поближе…

Если честно, знакомиться с ним поближе мне не хотелось.

Да, симпатичный. Да, первое впечатление очень даже приятное. Но любой княжеский род — это пристальный интерес, которого мне следовало избегать.

— Мы как-то зимой пошли на пруды, кататься на коньках, — подобрав под себя ноги, как-то даже не серьезно, а словно заново переживая, начала вдруг Юля. — С нами была Янка. Злилась я тогда, хотелось побыть с друзьями, да и взрослой себя чувствовала, не было желания с малой возиться. Ну и не уследила, та на тонкий лед вылетела. И провалилась.

Не знаю, что подействовало на меня сильнее: слова или тон, которым она говорила. Вздрогнув, передернула плечами.

Даже и сильные морозы, даже когда лед полностью встанет, можно случайно попасть на такую вымоину. То течение, то теплый ключ, то какая другая причина…