Надежда Соколова - Мать-одиночка для Темного князя

Первую атаку дварфов, маленьких злобных карликов, практически полностью поросших шерстью, питавшихся сырым мясом, все равно, чьим, Арчибальд отбил играючи: подумаешь, десяток валунов. Магический резерв еще не истощился, можно использовать силу без ограничений.

Вторая атака — водные струи — тоже была отбита играючи.

А вот третья… Когда впереди показались полностью оголенные демоницы, Арчибальд сглотнул. Женщины у него не было давно. Очень давно. И сейчас, глядя на соблазнительные формы приближавшихся дев, Арчибальд почувствовал знакомое возбуждение. «Наваждение, — упрямо твердил он сам себе, — это просто наваждение».

Но рука не поднималась бросить в красавиц очередное заклинание.

Дверь за провожатым закрылась со стуком. Лена оглянулась: кровать на полкомнаты, с балдахином и периной, небольшой столик посередине спальни, рядом — три кресла. Еще один, явно туалетный, столик в углу, возле занавешенного широкого окна. Над столиком — полочки и зеркало. В углах спальни, в больших вазах, цветы, в основном сухие. Высокая этажерка с разнообразными статуэтками и непонятными коробочками возле небольшой дверцы в стене напротив кровати. В общем, совершенно обычное, ничем не выделяющееся помещение. Не знаешь, что ты в замке Темного князя, решишь, что в гостинице.

Теперь осталось дождаться обещанных служанок и наконец-то поужинать.

Служанками оказались две девчонки моложе Лены, невысокие, плотные, кареглазые шатенки. Вряд ли кому-то из них исполнилось хотя бы двадцать лет.

— Чего изволит госпожа? — с низким оклоном спросила одна из девушек.

«Рабовладельческий строй», — проворчала про себя Лена: нашли госпожу.

— Принесите поужинать нам троим, — она указала глазами на выглядывавших в окно детей. — И где тут можно помыться?

— Все будет сделано госпожа, — очередной низкий поклон, и девчонки выскочили за дверь.

— Божечки, куда я попала, — пробормотала Лена. — Миша, Даша! Что вы там увидели?!

— Мам, там коняшка! С крыльями! — с восторгом сообщил сын.

Лена открыла было рот, чтобы прочитать очередную лекцию, вспомнила, где они оказались, подошла, выглянула поверх детских головок: пегас. Самый настоящий. Такой, как их рисовали в книжках с мифами: высокий белоснежный конь с широкими крыльями.

— Мам, а можно покататься?

— А ты умеешь? — Лена провела руками по лицу, попытавшись «стереть» усталость. — Нет? Ну вот тогда просто оба любуйтесь.

Пегас. Это ж надо. Сначала гоблины. Потом — пегас. Интересно, кем окажутся их провожатый и сам «жених»? Ну, Вика, ну, подружка, спасибо огромное! И ведь кому рассказать — сразу бригаду вызовут и в дом с мягкими стенами отвезут.

Дверь тихо скрипнула, впуская служанок.

— Ваш ужин, госпожа, — на столике посередине комнаты появились тарелки с едой и вилки с ложками. Отдельно, в стороне, поставили графин с чем-то желтым.

— Это сок, госпожа, — пояснили служанки.

Сок так сок. Волнения последнего часа заставили Лену изрядно проголодаться, а потому каша, сыр, колбаски и сок были сметены ею и детьми минут за десять. Лена даже вкуса съеденного не почувствовала.

Купались все трое в разных железных чанах, в одном помещении, так называемой купальне, опять же с помощью служанок. Лена тщетно пыталась спорить, прикрывала себя любимую, полностью голую, ладонями, но девчонки смотрели на нее жалостливыми глазами, умоляя позволить им вымыть «госпожу».

— Это наша работа, — твердили они.

И Лена, замученная всем произошедшим, плюнула на стыд, только изредка морщилась, когда девичьи руки мыли ей голову. Дети, плескавшиеся в соседних чанах, чужих рук не боялись.

— Нет, ну куда я попала, — страдальчески вздохнула Лена, вернувшись в спальню в длинном теплом халате, — какая дикость: чаны, пегасы… Даша! Прекрати его задирать! Миша, оставь сестру в покое!

— Как, говоришь? Порталом пришла? — Владыка демонов Асмортус, высокий рогатый смуглый красавец, любитель женщин и гроза всех дварфов, одетый в черный кожаный костюм, сидевший на нем, как собственная кожа, противно ухмыльнулся, взмахнув узким хвостом с кисточкой на конце и сделав очередной глоток из широкой железной кружки. — Не умеешь ты, Арчи, своих женщин строить.

Арчибальд, не скрываясь, поморщился: покровительственный тон Асмортуса его откровенно бесил, особенно после третьей кружки крепкого гномьего самогона «Слеза гномки» — как говорится, каковы гномки, таковы у них и слезы. Обращение же вообще выводило из себя. «Арчи». Его так мать называла, причем постоянно. «Что мне теперь, время тратить, выговаривая “Арчибальд" каждый раз», — ворчала она в ответ на выражаемое им недовольство.