Эва Гринерс - Под другим небом [СИ]

В доме было уже темно, Феломена стала зажигать лампы, а я поднялась в свою спальню и стала подводить немногочисленные итоги. Сведения, которые сообщила мне Дилли о двух гостях, что были здесь до меня, тоже картины не проясняли. Надо будет немного попытать Эбби о том мужчине, раз он жил у неё.

Завтра долгожданное воскресенье. Постараюсь выяснить всё, что только возможно. Эта мысль немного приободрила меня, и я решила пораньше лечь спать, чтобы не изводить себя понапрасну.

Положив голову на подушку, я вызвала в памяти образ Лисы. В том, прошлом мире я пробыла немногим меньше пяти лет, а Лисе было четыре. Я не знала, кто её отец — просто явилась в новый мир с нею под сердцем. То ли я забыла его, то ли его никогда не было. Тогда еще у меня возникла мысль, что Лиса — это дар мне за всё, что со мной произошло. Без сомнения моя крошка сейчас была в безопасности. Я верила — мы с ней всегда будем вместе, но тем не менее очень хорошо подготовила всё к тому, что, если я исчезну, она не останется одна.

Только как было объяснить четырехлетнему ребенку, что мамы вдруг может не остаться в ее жизни, и не останется даже следа от нее? Эта мысль наполнила мой рот горечью. Я вернусь к тебе, сердечко мое. Любой ценой.

Небо было жемчужным, с розовато-сиреневыми разводами. Нежное и глубокое. А моя Лиса была где-то совсем под другим небом, и каким было оно сейчас — я не знала.

Щеки пощипывало от морозного воздуха, лужицы в саду Феломены побелели, редкие травинки, которые вчера были палевыми, покрылись изморозью. Я встала сегодня едва рассвело, оделась и вышла на воздух. Наверное, прошло уже не меньше часа, потому что из дома потянуло булочками и кофе. Под ложечкой засосало, и я нервно сглотнула. Что же принесёт мне этот день, на который я возлагала такие надежды?..

Завтрак, как и дорога в городок прошли практически в полном молчании, даже Дилли притихла. Я просто была исчерпана и смотрела вдаль, отмеривая шаг за шагом, Феломена сохраняла непроницаемо-благостный вид.

Войдя в город, мы, как и все остальные прохожие, устремились в церковь. Слышался мелодичный перезвон колоколов, я невольно ускорила шаг.

Отец Джастин встречал прихожан у дверей храма, радушно приветствуя каждого. Мы поздоровались, вошли внутрь. Заняли скамью, и я стала оглядываться, а потом вспомнила, что я не знаю, как выглядит Эннет Джеймс.

— Дилли, — наклонилась я к девочке, — покажешь мне мисс Джеймс?

Дилли тоже завертела головкой в чопорном капоре. Потом прошептала:

— Я её не вижу, но может просто ее люди загораживают. Она очень маленького роста, старенькая. Ты сама узнаешь её, если увидишь. Она подойдёт к нам, не волнуйся.

Через несколько минут все утихомирились, покашливание, шуршание накрахмаленных юбок и оборок стихло, и отец Джастин начал проповедь.

Я не могла не оглядываться по сторонам, выискивая Эннет Джеймс…Но потом Феломена мягко толкнула меня в бок и я постаралась вслушаться в слова проповеди:

«…во всяком терпении, потому что без этого ничего не достигнем. Очень важная для нас, грешников, самая необходимейшая добродетель — это терпение. Гнев тебя душит — терпи. Тебе что-то хочется, а у тебя нет, зависть тебя мучит — терпи. На чужое заришься, хочется тебе стащить — не делай этого, терпи. Поболтать хочется — молчи. Хочется объесться — не объедайся, терпи, съешь сколько тебе довольно. Хочется спать — нет, не спи, вставай, помолись. Не хочется сразу вставать, когда проснулся, хочется полежать — нет, потерпи, встань. И так во всем. Только таким образом терпение постепенно будем воспитывать. А зачем нужно терпение? Дело в том, что оно воспитывает главную добродетель: от него рождается смирение…»

Всё понятно, отец Джастин, почему вы так настойчиво ждали меня сегодня. Терпи, дорогая. Смирись и прими. Я поймала его взгляд на себе и вскинула голову. Джастин отвёл глаза, как ни в чём не бывало. Как только закончилась проповедь, я вскочила с места и потащила за собой Дилли в поисках Эннет.

Когда я, наконец-то увидела, я поняла, почему сразу же должна была, по словам Дилли узнать её. Росточком она была, наверное, не более полутора метров, но определить было сложно, потому что спина была абсолютно круглой. Лицо фактурой напоминало печеную грушу, в центре которой красовалась еще одна груша, поменьше — нос. Глаза были поразительно ясные и синие. Пока я совершенно невоспитанно разглядывала её, церковь стала почти пустой, а к нам подошел отец Джастин и, что меня совершенно не удивило, мистер Доусон.