Елена Гуйда - Ребекка [СИ]

— Это правда, — кивнула я, вспомнив обещание дать приют Тингельде. — Если она не замышляет дурного, то получит приют, как и любой, кто в нем нуждается в моих землях.

— Это ошибка! Эта ведьма даже не из нашего народа. Она с островов, ящерица! Да за ней по следам только беда и ходит! Одну леди она уже извела, мужа своего тоже, оборвав славный древний род.

— Твой брат сам вправе был выбирать! — процедила Тингельда сквозь зубы.

— Ты околдовала его!

О боги!

— Хватит, — пресекла я снова разгорающийся скандал. — Хильда, в твоей помощи нуждаются на кухне.

— Но… миледи… — неверяще пробормотала управляющая, наградив меня таким взглядом, словно я предала не только ее, но и весь Северный предел.

— Тингельда, если ты ищешь защиты, то мой дом для тебя открыт, — проигнорировав бормотание Хильды, заговорила я с ведьмой.

— Милорд не одобрит, — вскинув подбородок, прошипела управляющая.

— Слава богам, что вы сейчас изволили все вспомнить о милорде. Немного ранее мне показалось, что вы напрочь забыли и о происходящем, и о том, что еще придется нам всем пережить.

По ее лицу прошла судорога. Кажется, только что я снова собственноручно разрушила так долго и тщательно выстраиваемое равновесие в этом замке. С другой стороны, это равновесие и так может рухнуть в любой момент. Как и вся выстроенная и хоть немного налаженная жизнь.

— Как вам будет угодно, — согласилась, но не смирилась Хильда, развернулась и, высоко вскинув голову, направилась в замок.

А я едва сдержалась, чтобы не прикрыть глаза и не перевести украдкой дыхание. Как мне воевать с мужчинами, отстаивать родовое гнездо моего супруга, если не могу даже прислугу усмирить, когда та разбушуется? Хотя мамаша Хильда никогда и не была здесь просто прислугой.

— Злопамятная гадина, — проворчала Тингельда, не сдвинувшись с места и с какой-то грустью глядя вслед своему врагу. — А ведь мы могли быть подругами, если бы она не вбила себе в голову, что я околдовала ее брата. Сама никогда не любила, вот и не верит, что кто-то способен любить.

— Поосторожней, — предостерегла я, скорее для порядка. — Любить можно по-разному. Надеюсь, ты не для скандала пришла?

Тингельда наконец прямо посмотрела на меня, чуть прищурившись. Ее губы изогнулись в усмешке, прежде чем она сказала:

— Нет, я пришла просить у тебя зашиты и приюта. Если островитяне придут в деревню, мне достанется первой.

Закономерно. Что-то подсказывало, что ушла в эти земли она не с благословения родичей и соплеменников. И они не упустят возможности ей об этом напомнить при встрече.

— Я выполню свои обязательства, — кивнула я, приглашая колдунью войти.

Слова магической клятвы не позволят ей войти, если мысли ее не чисты. Но я все же неосознанно напряглась, наблюдая, как старуха, тряхнув мешком, двинулась через ворота во двор замка. Все же не со злом. Хоть это хорошо.

— Скажи, Тингельда, ты ведь знала, что это случится? — заговорила я, подстраиваясь под чуть прихрамывающую походку старухи.

— Есть такое, — кивнула ведьма. — Хочешь знать, почему не предупредила?

— Не хочу, — мотнула головой. — Если видящая промолчала, значит, на это были причины.

— Но о чём-то ты хочешь спросить, — догадалась ведьма, медленно поднимаясь по ступеням в замок.

Я многое хотела бы выяснить. Удастся ли мне задуманное. Не рассыплется ли мой план, как карточный домик. Получится ли спасти Нейта. Но едва я узнаю ответ, как будущее изменится. И кто знает тогда — к лучшему или наоборот.

— Нейт жив? — сдавленно спросила я то, что действительно для меня было сейчас важно.

И сердце сжалось в ожидании ответа, в груди заболело, а в горле встал ком. Лучше бы не спрашивала. Была бы хоть надежда…

Ведьма остановилась, прикрыв глаза, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, ее губы зашевелились, начитывая заклятье. А после она резко вскинула руку, коснувшись моей щеки. Я даже не успела отпрянуть, испугаться.

— Смотри сама, — заглянув в душу, приказала колдунья.

И мое сознание поплыло, будто окунувшись в густой туман, нырнуло в непроглядную темень. Первой мыслью было, что ведьма ослепила меня, но постепенно глаза начали привыкать к темноте, появились контуры предметов, освещенных через узкое зарешеченное окно — тюк соломы на полу, миска, ведро… это камера. Я резко развернулась на месте, шаря взглядом по плохо освещенному помещению. И тут же наткнулась на Нейта.

Он стоял, прислонившись к стене, разглядывая что-то в маленькое окошко. Жив. Мой Нейт… жив. И даже без видимых следов побоев.