Анастасия Волжская - Зимняя жена

— Курх, я… — он передал чашку сыну, знаком отсылая мальчика из дома, и обнял меня. Я всхлипывала, уткнувшись в его рубашку.

— Это пройдет, девочка моя, пройдет, — утешал он, поглаживая меня по волосам и вытирая слезы. — Скоро тебе станет лучше. Счастье, что успел найти тебя раньше, чем случилось непоправимое. А теперь отдыхай.

Он отыскал мою руку, безвольно лежащую поверх меховой шкуры, и переплел наши пальцы. С невероятным облегчением я осознала, что ощущения действительно понемногу возвращаются, и я — пусть и едва-едва — чувствую его тепло и силу, с которой он сжимал мою ладонь. Увидев, что я улыбаюсь, Курх поднес мою руку к губам и поцеловал, раз, другой, третий. Борода чуть колола кожу.

— Не прекращу, пока ты не скажешь, что чувствуешь это, — сказал он с кривой улыбкой.

— Не прекращай, — шепнула я, чуть сжав в ответ его пальцы. Он поцеловал меня еще раз и опустил мою руку обратно на кровать.

— Засыпай. Я скоро вернусь.

— Курх, — мне стоило невероятных усилий заставить тело сдвинуться с места, но я все же поймала его ускользающие пальцы. Дух обеспокоенно посмотрел на меня. — Приведи Литу. И Аки-Волка. Мне нужно с вами поговорить.

— Сирим, сначала тебе надо поправиться…

Я не могла ждать так долго. Не могла бесконечно противостоять желанию части души раствориться в тумане, переродиться, убивая тело, в котором она находилась. Глядя в глаза мужа, я покачала головой.

— Нет, Курх. Сейчас. Лети без промедлений.

Пока вовсе не стало поздно.

Он понял. Я неотрывно смотрела на него, вкладывая в этот взгляд всю свою мольбу, всю свою уверенность, что продержусь до его возвращения. Вечность спустя, он кивнул.

*

Я ненадолго задремала, а, проснувшись, почувствовала себя немного лучше. В доме было тихо, видимо, Курх еще не вернулся. Я попробовала пошевелиться и в первое мгновение испугалась, когда мне это не удалось. Но, стоило открыть глаза, как все встало на свои места. По обеим сторонам от меня поверх шкур свернулись калачиком мои девочки, а Тай спал, сидя на полу и привалившись к борту кровати.

Прежде чем Лита и Аки появятся, мне следовало обдумать, как я буду рассказывать им о том, что узнала в тумане. Удастся ли мне убедить их? Послушают ли они меня, согласятся ли? Если бы возможно было дотянуться до тех уголков памяти, где скрывались знания прежних Зимних жен, я, быть может, смогла бы показать что-то, что было ведомо лишь им и Курху. Но я все еще ощущала давящую боль в висках и пустоту там, где еще недавно были воспоминания, которыми поделились со мной Нита, Тарна и другие жены, которых я прикосновением возвращала к жизни. И ничего более. Не рассказывать же о цветном узоре, Вороне, который пригрезился мне далекой Весной. Я помнила, как разглядывала в кладовой вышивки Уны, но только наметанный глаз мастерицы мог увидеть в них сходство с моей работой. Лита не особенно интересовалась рукоделием, а Курх и Аки…

Я вздохнула.

Да, мужчины.

Что ж, надо было придумать что-то более подходящее.

Услышав мой вздох, девочки завозились, просыпаясь.

— Ты очнулась, мамочка?

— Тебе что-нибудь нужно?

Внезапная мысль, яркий образ из прошлого, заставила мое сердце забиться радостно и торжествующе. Я ведь уже вспоминала Уну, воображала ее себе до мельчайших деталей, даже когда не знала, что мы связаны. И мне не мешало то, что старшие Зимние жены не считали тех из нас, кто не достиг мудрости, равными себе, достойными хранить и разделять общую память. Нужно только…

— Алая, солнышко, я хочу, чтобы ты кое-что нашла для меня.

Девочка кивнула и вернулась со старой шкатулкой Уны, в которой я

сейчас хранила свои нитки. Нахмурившись, она застыла передо мной, прижимая к себе искусную вещицу, и строго произнесла:

— Папа сказал, что тебе нельзя ничего делать, пока он не вернется.

— Папа правильно сказал, милая, — ответила я. — Мне просто нужно немного на нее посмотреть. Поможете мне сесть?

Поддерживаемая Таем и Алаей, я с трудом приподнялась в кровати, опершись о спинку. Дети устроились рядом, а младшая, Кири, положила голову мне на колени. Я провела пальцем по резному узору шкатулки и попыталась представить себе женщину, вот так же сидевшую со своим рукоделием, а рядом троих ее детей, мальчика и двух девочек, одна из которых, маленькая Айрын, доверчиво прижималась к ее боку, как это делала сейчас моя Алая.

«Ну же, Нерка. Ты так нужна мне».

На мгновение мне показалось, что я почувствовала, будто мою ладонь, покоящуюся на крышке, накрывают чьи-то бесплотные пальцы. Я представляла Уну так четко, словно бы она сейчас была рядом со мной.