Кристина Зимняя - Жена на полставки

Тихий семейный вечер: потрескивающий поленьями камин, мягкие кресла с высокими спинками и пуфиками для ног, приземистый круглый столик с булькающим на переносной плитке граджем, [1] Градж — горячий пряный слабоалкогольный напиток. свечи и задушевная беседа — такой, несомненно, идиллической картинкой предстала бы наша малая гостиная перед сторонним наблюдателем. Если бы, конечно, этот сторонний наблюдатель умудрился пробраться в Брэм-мол [2] Брэм-мол — фамильные владения Брэмвейлов. Часть -мол, имеет значение «родовое гнездо». в столь поздний час. Но все впечатление было бы бесследно уничтожено первой же услышанной фразой:

— И кто на сей раз?

Пожалуй, больше всего я всегда ценила в муже голос. Грэг умудрялся управлять им, как музыкант инструментом, извлекая любую интонацию — от умиротворяющего приглушенного баритона до командного баса — и, соответственно, настраивая слушателя на нужную реакцию. Всего одна короткая фраза, а я уже была готова с восторгом поделиться с супругом свежими новостями, хотя минуту назад еще планировала покапризничать.

— О, дорогой, ты будешь в ужасе!

— Неужели? — лениво поощрил меня Грэг, прищурившись, словно сытый хищник.

— Обязательно будешь! Алвин такой милый мальчик. Просто лапочка. Ты таких терпеть не можешь.

— «Милее» Зэйма? — добавив в голос яда, поинтересовался муж.

— Фи, — я демонстративно сморщила носик, — не напоминай мне об этом недоразумении. Алвин несравнимо выше этого долговязого нытика.

— Еще выше? — в притворном ужасе воскликнул Грэгори. — Помнится, Зэйм в двери проходил, исключительно втянув голову в плечи.

— Не издевайся! — Я шутливо погрозила супругу пальцем и мечтательно закатила глаза. — Вин… он такой… такой…

— Неописуемый! — услужливо подсказал муж.

— Да ну тебя! — Я отхлебнула чуть остывшего граджа из своего бокала и, буркнув: — Сам увидишь, — надулась.

— И когда же я буду иметь возможность лицезреть это средоточие совершенств? — опустошив свой кубок, продолжил Грэг.

Я мстительно помолчала с минуту, а потом не выдержала — никогда не могла долго злиться на мужа — и с прежним воодушевлением сообщила:

— Послезавтра на приеме Кручара. [3] Кручар — разговорное название Круга чародеев, в который вступают все без исключения маги. Глава Круга регулярно ведет в специальном кабинете прием жалоб на магов и заявок на их услуги.

— Круг чародеев? Так он еще и маг? Милый маг?! — ужаснулся супруг. — Ветреная моя, а может, передумаешь? — Я молча покачала головой, с трудом удерживая серьезное выражение на лице. Муж вздохнул и поднялся из кресла. — Эту новость нужно переварить, — констатировал он, чмокнул меня в лоб и, заправив мне за ухо выбившуюся прядку, пожелал: — Волшебных снов, Эльза.

Шаги в коридоре, отделенном от гостиной массивной двустворчатой дверью, давно стихли, а я все еще ощущала тепло прикосновений. И невольно улыбалась, в который раз размышляя, как же мне повезло.

Под созерцание пляшущих в камине язычков пламени и новую порцию пряного травяного настоя перебирать воспоминания было особенно приятно. Даже те, что приятными не были.

Дело в том, что при всех моих достоинствах — привлекательной внешности, деньгах и более чем приличном происхождении — у меня имелся один, но очень существенный недостаток. Я была неимоверно влюбчива. Стоило только показаться где-то в пределах видимости симпатичному мальчику (юноше, мужчине), как я мгновенно теряла голову. Родители до этого позора, начавшегося, едва мне стукнуло тринадцать, к счастью, не дожили. Хотя один авторитетный врачеватель утверждал, что именно их ранний трагический уход и послужил причиной моей «эмоциональной нестабильности». Может, он и был прав. Как бы там ни было, тетка Марвейн со мной изрядно намучилась. Мало того что я буквально сходила с ума по каждому очередному «идеалу» — круглосуточно расписывала всем его достоинства, слагала стихи, совершенно неприлично таращилась на объект своей любви, планировала то побег, то свадьбу, — так еще и остывала буквально через неделю-другую, переключаясь с тем же пылом на новый объект. В то время как прежний «возлюбленный» только-только вынужденно проникался выпавшим ему «счастьем» и настраивался на романтические отношения. Бедная тетя умаялась отваживать позабытых кумиров и словом, и силой — некоторые из них были столь настойчивы, что пришлось нанять парочку охранников.