Мария Быстрова - Афера в Темную ночь [litres]

Внутри было тепло и уютно. Заняв свое место, я заказала горячий шоколад и уткнулась в газету. Взгляд скользил по заголовкам. Страсти после теракта так и не утихали, наоборот, разгорался нешуточный международный скандал, а следователи Ведомства лишь подбрасывали поленьев в его костер, обнародовали новые сведения о деятельности Максимилиана Марэ, подтвердившие прежние выводы, – Воленстир поставлял ему материалы для бомбы, драгоценные металлы, на которых «Компас» и зарабатывал, перепродавая их нашим предприятиям втридорога.

Высшее общество требовало немедленно разорвать все дипломатические отношения с черными. Покушение на императора, на членов Совета безопасности – акт агрессии, и только ленивый не писал, что дикари содержат рорских радикалов и натравливают их на Регестор. Не в первый раз, между прочим. Когда колдунов еще не истребили, кто поддерживал их кровную месть империи? Мерзкие воленстирцы, конечно! И об этом теперь вспомнили… Макс, гаденыш, все верно рассчитал! Стравил две страны. Из Дикельтарка высылали дипломатов десятками, царь Тамико строчил Атнису послания с заверениями в своей непричастности, просил разрешить их службам участвовать в расследовании и, естественно, получил отказ. Ну и ну… так до новой войны недалеко, вон в статье на предыдущей странице говорится об усилении на границах.

Пролистав все эти безрадостные новости, я добралась до колонки с вакансиями, посмотрела на нее, вздохнула и… закрыла газету.

За окном прогуливались достойные лорды и леди, из здания Ведомства, кроме агентов, никто не выходил, а сладость шоколада лишь слегка глушила душевную горечь.

Может, хватит надеяться, Фло? Уже ничего не будет как прежде.

Да знаю я! Знаю! Достав последнюю сигарету из элитной пачки, закурила…

Я, как могла, оттягивала этот момент. Даже сейчас неспешно и глубоко вдыхала жаркий дым, наслаждалась вкусом поданного напитка, мягкостью обитого войлоком кресла. Я пыталась запомнить все. Полюбовалась на императорский дворец, сиявший под холодным зимним солнцем, понаблюдала за беззаботными девчонками, кормившими голубей на площади. Не хотелось торопиться… Я топталась на пороге, отделяющем прежнюю жизнь от новой, но никак не могла переступить его. Все еще не решалась.

У меня было достаточно времени, чтобы разобраться и в себе, и в случившемся. Ослепленная страхом, что окажусь никем, я с нездоровой одержимостью пыжилась доказать себе и окружающим обратное, потеряла берега и в конце концов оказалась на дне! Теперь в моем кошельке всего пять шегов, перспектив нет и не появится, а род Келерой никогда не вернет себе прежнего положения. Что ж… стоит признать, жизнь не закончилась, не каждую партию можно выиграть, а любое поражение – это залог будущих побед. Зато теперь я не боюсь, ведь мне нечего терять.

Внезапно мне понравилась эта мысль. Нечего терять… Я посмаковала ее на языке и ощутила себя свободнее, чем прежде. И смелее. Вера в себя, та самая, долгожданная, которой так не хватало для последнего шага, для выхода за порог, вспыхнула снова яркой искрой, разгорелась пламенем. Стремительно заполняя разум и тело, оно выжигало остатки уныния и тоски из сердца, вдыхало в меня жизнь. Да, надо признать, Бланш могла лежать в могиле! Но я-то жива! И пока это так, я не изменю себе! Не сдамся, не залью подушку слезами, как Фрэнк! Кто бы что ни говорил, я графиня Келерой, боевой маг, спасший императора Регестора и людей в институте! Я отыщу способ снова подняться, занять достойное место и гордиться собой! Я была готова! Иррациональная убежденность? Пусть! Но теперь все будет иначе! И еще… я буду счастлива. Обязательно разберусь с тем, что это такое «счастье», мое личное, и заполучу его как угодно!

Сигарета давно дотлела, а я наконец отмерла, впервые за долгое время улыбнулась, выгребла все деньги из кошеля, больше, чем требовалось, бросила их на стол. Через минуту я вышла оттуда и больше никогда не возвращалась.

Царство Воленстир. Тиреград

Вентилятор гонял жаркий соленый воздух и все так же действовал на нервы пронзительным скрипом. Полосы багряного света ложились на пол веером и неспешно двигались, как стрелки солнечных часов. Только за ними и мог наблюдать человек, стоявший посреди помещения на коленях. Мощная спина ссутулилась, голова низко опустилась, черные волосы трепал сквозняк. Мужчина не роптал, почти не шевелился, он простоит здесь столько, сколько потребуется, и сдохнет, если придется, не сходя с этого места. Не хотелось бы, конечно, не самая достойная смерть, но сейчас его судьба в чужих руках.