Юлия Буланова: Серебряные крылья [СИ]

— Моей смерти вы не дождетесь.

— Диана, я очень хочу, чтобы осталась жива. И сделаю для этого все возможное.

— Ложь. Плевать вам на мою жизнь. И если меня убьют, то плакать, уж точно не станете. Скорее наоборот. Если мне повезет остаться в живых, снова сделаете все, чтобы я об этом очень пожалела. И попытаетесь исправить данное упущение. Снова в сговоре с этими уродами обвините. Сначала по допросам затаскаете. Потом под суд отдадите. Ненавижу.

Марков сжал зубы и посчитал до десяти. Ну, майор, ну удружил. Ведь еще минуту назад с ним на связи был курсант военной академии. Собранный. Воодушевленный. В меру инициативный. Но, главное, готовый выполнять приказы. А теперь? Испуганный и даже в некоторой степени озлобленный подросток. Диана Вирэн сейчас пришла к мысли, что обречена. Как бы не обернулась ситуация. Или ее убьют адепты Белого пути сегодня. Или власти засадят на всю оставшуюся жизнь в тюрьму, обвинив в пособничестве террористам.

— Девочка, успокойся, — мягко начал полковник, обещая себе, что напишет два рапорта на имя начальника центра. Один о полной некомпетентности лейтенанта Ниерса. А второй — о провокационном поведении майора Соболева, фактически сорвавшего операцию. Обычно, Марков подобным не грешил. И ни на подчиненных, ни на коллег руководству не жаловался даже в личных беседах. Не в его это было характере.

Но то, что произошло сегодня без последствий оставлять нельзя. Как нельзя уже ничего исправить. Ведь неосторожные слова этого идиота слышала не только Диана Вирэн. И, курсанты сейчас настроены по отношению к центру в целом и полковнику Маркову в частности, достаточно враждебно. В лучшем случае. В худшем — они деморализованы.

И Альбина Морозова — лучший аналитик их отдела, которая вела в данный момент Каролину Дрейк словно прочитав его мысли отослала ему сообщение:

«Если Соболева после этого не уберут, сама уволюсь. Слово даю. Это ж надо было парой слов операцию испортить».

«Прорвемся, — пробежался пальцами по клавишам полковник, и сам себе не веря, добавил. — Она сейчас успокоится».

«А остальные ребята? Они успокоятся? Дрейк и Риз остановились. Девчонка молчит. Парень сквозь зубы ругается».

«Прорвемся.»

Положение спас прикрывающий Диану Вирэн курсант Андерс. Он, по всей видимости обнял девушку и тихо, но уверенно зашептал ей в ухо:

— Успокойся, Мелкая. Нам сейчас только твоей истерики не хватает. Мы выжить хотим? Хотим. А для этого необходимо помочь безопасникам. Понимаешь?

— Да, — глухо отозвалась она.

— Вот и хорошо. Что же касается твоих предположений о… том, что будет потом. Это бред. Причем, полный.

— Бред? Тогда меня от тюрьмы спасло только то, что мне не было восемнадцати. Ведь все процессы над несовершеннолетними гласные. Сфабриковать улики было бы сложнее. А теперь? Сделать процесс закрытым и все дела. Объявят потом прессе, что вина моя абсолютно доказана и я понесу «справедливое» наказание.

— Только ты забыла кое, о чем, точнее кое о ком. Думаешь, Аверин даст сделать процесс закрытым? Хотя, как мне кажется, до этого дело и вовсе не дойдет.

— Почему?

— Чревато, знаешь ли, связываться с героями войн. Особенно, если они еще и наследники промышленных империй. Так что прекращай выдумывать разнообразные ужасы. Все хорошо будет. Слышишь? Все будет хорошо. Если сегодняшний день переживем, конечно. Успокоилась? Вот и славно. А теперь соберись. Потому что нам не просто выжить надо, но еще и дать шанс выжить другим. Джейсону, Тео, близнецам, остальным нашим и всем тем, кто пойман в клетку Белого пути.

— Да, — уже совершенно другим голосом отозвалась Диана Вирэн. — Ты прав. Работаем.

Марков восхищенно покачал головой, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не присвистнуть. Молодец — парень! Быстро сориентировался. Да и слова нужные подобрал. Но и подставился он, конечно. Умение в стрессовой ситуации не предаваться панике, а быстро и качественно выполнять поставленные перед тобой задачи, да еще и вести за собой людей. Это редкое качество. Особенно в восемнадцать-девятнадцать лет. А разбрасываться не просто перспективными, но прошедших проверку огнем… до такого расточительства их ведомство не дошло. Так что вызовут этого курсанта к высокому начальству. Речь о долге, чести и мужестве произнесут. Медаль «За отвагу» вручат. И настоятельно порекомендуют сменить учебное заведение. А если заартачится, порекомендуют еще раз. Только уже не так мягко.

Мысли эти оставляли после себя горький осадок собственного бессилия и осознания того, что поступать по совести и выполнять свой долг отчего-то не получается. А ведь раньше ни о чем подобном полковник Марков не задумывался. Просто выполнял свою работу. Гордился ей. И жил. Не задумываясь о том, что «правильно» не всегда тождественно «честно» и «справедливо».