Екатерина Лесина - Леди и некромант. Тени прошлого

Я подошла и присела рядом.

Коснулась лба.

Горячий.

И кажется, бредит наяву.

— Но ее нельзя слушать, Оливия. И со мной уезжать. Потому что я знаю, она скоро изменит свое мнение… и будет шептать другое, что я должен переломать тебе руки… или не тебе, а кому-нибудь другому… поэтому, пожалуйста, давай попрощаемся и ты уйдешь.

Вот дурак.

— Куда? — спросила я, убирая с его лба влажную прядку волос.

— Куда-нибудь… к императору вот. Он мне не нравится… ишь, решил, что если император, то все можно… он хочет получить тебя.

— Перехочет.

— Нет… ты будешь хорошей императрицей. Красивой.

— Главное достоинство…

— И кровь твоя…

— Моя, — я положила голову Ричарда на колени. — Закрой глаза, пожалуйста.

Я видела его тьму, и это было не густое облако, заполнившее тело того прошлого некроманта, но тончайшие нити. С нитями справиться сложнее.

Сжечь?

Или…

Я потянула за одну, и Ричард дернулся, зашипел, а потом севшим голосом сказал:

— Она не хочет уходить. А если ты будешь заставлять, она заберет мой разум… но не останавливайся, ладно? Я лучше сдохну, чем превращусь в чудовище… сдыхать тоже не слишком-то хочется…

…не отвлекаться.

Я сумею.

У меня и венец есть… зачем он нужен, если не способен помочь. Я коснулась головы Ричарда, и нити прилипли к пальцам.

Осторожно.

И еще осторожней.

Медленно… вздох. И закрытые глаза. Мучительная улыбка… я не буду смотреть на его лицо, это отвлекает. И думать стану… о чем?

О том, что не позволю ему умереть.

Я буду сматывать тьму в клубок… а что еще сделать с нитью? Или… я огляделась и, дотянувшись до мертвеца с разбитой головой, предложила замену. Мертвый не живой, и… она переползала неохотно, но все-таки… потихоньку.

Полегоньку.

У нас все получится… венец вот на голову давит, а тьма, разочаровавшись в новом вместилище, так и норовит вернуться. Нет.

Я имею право.

Право крови.

Дар.

Императрица я или… пошла вперед, проклятая… и подстегнутая гневом, тьма всколыхнулась, ушла в тело, что в воду.

— Вот и все… — сказала я. И добавила. — Кажется.

…лайра Орисс шла и держала за руку человека, который ее спас и которого ныне спасала она. Человек шел, ступал, не пытаясь высвободиться. Он по-прежнему плакал и ей, прежде полагавшей, что плакать мужчинам не пристало, отчаянно хотелось утешить его хоть чем-то.

— Я хотела стать императрицей, — сказала она, когда коридор вывел в залу.

— Зачем?

Он, кажется, очнулся.

Торопливо вытер красные глаза рукавом, и только пыль по лицу размазал.

…не такой и старый.

Утомленный.

И седой весь.

— Не знаю, — Орисс пожала плечами. — Мне с детства говорили, что я буду императрицей… отец нанимал учителей, самых лучших… этикет… риторика… манеры, танцы… политика, но самую малость… потом оказалось, что у меня дар и нужно в Академию… он обрадовался, потому что шансы возрастали… дети с даром… усилить линию. Меня это не оскорбляло. Я гордилась.

В зале пусто.

Зеркала разбиты. И осколки стекла хрустят под ногами. Орисс запоздало вспоминает, что бальные атласные туфельки не предназначены для прогулок по стеклу. Но не в подземелье же возвращаться.

— Погоди, — ее спутник озирается и морщится.

А потом подхватывает ее на руки.

— Ты легкая…

…ее и отец на руках не носил. Нянечка, разве что… наверное… она не помнит, потому что в сознательной жизни лайры не могут позволить себе подобного… а на руках спокойно.

И от него пахнет дымом.

— Как тебя зовут?

Он мотнул головой. Не скажет? Плевать…

— А потом отец решил выдать меня замуж за герцога. Это, конечно, не император, но… император не спешил жениться, а у отца долги. Политика требует изрядных расходов. Мой муж был богат. И красив. И меня любил… по-своему… он прожил не так долго. Умер, завещав мне все имущество… родня пыталась оспорить, но у отца знакомства… связи… к этому времени он укрепил свои позиции.

Стекло хрустит громко.

И кажется, мертвец попался. Она отвернулась. Не то, чтобы испугалась, но… неприятно на мертвецов смотреть, потому что сразу вспоминается, что она сама едва не стала… стала бы, если б не этот безымянный некромант, который не имеет права ее бросить.

Она не позволит.

И крепче цепляется за шею его.

— Задушишь, — вздыхает он, но в голосе чудится насмешка.

— Я подозреваю, что отец убил моего мужа… нет, если бы я была уверена, то…

…ничего не сделала бы. Кто она, чтобы перечить воле отца?