Дженнифер Арментраут - Аполлион

— Понятно, — она подавилась смешком. — Что… что он тебе сказал?

У Оливии всегда были ухоженные руки с маникюром, но лак для ногтей был сколот, и покрытие было старым. Я удерживала свой взгляд на руках Оливии.

— Я не знаю, что это означает, но он просил сказать тебе, что он выбрал бы Лос-Анджелес.

Прозвучал резкий вдох, и потом тишина растянулась так надолго, что я, в конце концов, вынуждена была посмотреть на неё, и когда я сделала это, то сразу же пожалела.

Слезы струились по щекам Оливии, протекая по пальцам, которые были прижаты к ее губам. Ответные эмоции росли в моем горле, и я прикусила губу. Лос-Анджелес, должно быть, значил что-то действительно важное. Мне хотелось быть по ту сторону прутьев, не для того чтобы бежать, а чтобы обнять её. Но мне нужно оказаться по ту сторону прутьев, и мне надо бежать. Времени больше не было.

— Оливия, — позвала её я, и мой голос был другим, даже для моего собственного восприятия — нежный, лирический. Сила зудела во мне.

Она напряглась, а затем она отвела руки ото рта, взгляд приковался к моему. Слезы стояли на ее густых ресницах, но сейчас не они были причиной того, что её глаза стали стеклянными. Причиной этого было принуждение в моем голосе, способность, которая появилась при Пробуждении. Часть меня ненавидела то, что я делаю. Оливия была моим другом. Использовать на ней внушение было неправильно, но не было никакого другого пути. Я должна была добраться до моего Сета. Она поймет, в конце концов.

— Ты знаешь, где находятся ключи, Оливия.

Она медленно кивнула.

— Хорошо. Это очень хорошо. — Я потянулась через прутья, подзывая её подойти ко мне. Когда она вложила свою холодную руку в мою, я нежно её сжала. — Где они?

— У Айдена, — её речь была замедленной.

Проклятье. А это уже не очень хорошо.

— И где сам Айден?

— Он с твоим дядей и Лаадан, — тихий вздох вырвался из её губ.

Дерьмо. У неё нет ни единого шанса достать ключи. Мой взгляд скользнул к двери клетки, и у меня появилась идея. Отпустив её руку, я ухватилась за прутья и наблюдала за тем, как сверкает свет. Он был слабым и не достигал знаков Титанов на потолке.

— Оливия, поможешь мне? — Я вложила всю силу, которая у меня была, в свой голос, и её глаза широко распахнулись. — Ты ведь поможешь мне, верно?

— Да.

— Отлично, — Я улыбалась, торопливо идя к двери. Самым слабым местом в двери был замок, если мы будем работать одновременно, этого может быть достаточно. — Мне нужно, чтобы ты надавила на дверь, Оливия, настолько сильно, насколько ты можешь.

Она подошла к двери, находясь в изумлении, и покорно положила руки на дверную ручку.

— Вложи всю силу в неё, — потребовала я мягко. — Тяни. Тяни сильнее.

Она так и сделала. Полукровки были невероятно сильными, и металлическое основание задребезжало вместе с прутьями. Оливия согнулась в талии, врезаясь в пол сапогами. Я отступила назад, жалея, что у меня нет обуви, потому что это действительно будет больно.

— Продолжай тянуть, — приказала я, и затем сделала глубокий вдох.

Повернувшись вполоборота, я резко развернулась и ударила пяткой в прутья вокруг замка. Боль взорвалась по моей ноге, мерцающий синий свет вспыхнул и быстро угас. Появился зазор шириной в дюйм между дверью и прутьями.

— Тяни сильнее, Оливия.

Она заворчала, прилагая все усилия.

Калеб не простит мне этого.

Откинувшись назад, я снова ударила по двери. Появился ещё один зазор. Уже онемевшей ногой я нанесла еще один удар. Металл заскрипел и уступил. Внезапный порыв силы отправил Оливию на пол и дверь… она была открыта.

Не теряя времени, я протиснулась сквозь зазор, ожидая, что на меня сейчас обрушится неизвестная защита, но затем я оказалась на другой стороне от прутьев.

Мне хотелось исполнить победный танец и закричать, но опустилась вниз и обхватила щеки Оливии. Она пристально смотрела мне в глаза, находясь полностью под моим контролем.

— Оставайся здесь, хорошо? Оставайся здесь до тех пор, пока кто-нибудь не придет и не найдет тебя.

Оливия кивнула.

Я начала уходить, но остановилась.

— Ты не будешь винить себя за это. Ты будешь винить меня.

— Хорошо, — послышался тихий сонный ответ.

Я выбросила все мысли из головы и направилась в сторону лестницы. Ощущение горечи возникло в моем горле, когда я оглянулась через плечо. Оливия осталась лежать на полу, ее глаза были устремлены на то место, где стояла я.

— Спасибо, — сказала я, не то, чтобы это имело значение. Она не слышала меня или не понимала. Она не будет ничего делать, пока кто-нибудь не спуститься сюда, и тогда это будет похоже на пробуждение ото сна.