Марина Снежная: Чужая среди своих

Но больше возможности нападать на одного-двух противников мне не дали. Мойнеры оказались гораздо умнее, чем я о них думал, и теперь держались группами побольше. А когда я понял, что меня, как дикого зверя, загоняют к ущелью, откуда путь один — вниз, на острейшие камни, зубьями торчащие из недр скалы, даже испытал смутное беспокойство.

Поможет ли вампирская регенерация, если мое тело превратится в истерзанный кусок мяса? А если еще заденет мозг или сердце, тогда и вовсе моя песенка спета!

И вот тут я в полной мере осознал, насколько правы были те, кто предупреждал о губительности излишней самонадеянности. Пути назад отрезаны, со всех сторон смыкается кольцо врагов. Меня бросило в холодный пот от осознания того, что прямо тут может и оборваться жизнь. Бездарно и нелепо! От рук существ, которых я считал ненамного выше диких зверей.

Паника начинала пощипывать липкими пальцами, но я усилием воли отогнал ее. Странно, но в этот критический момент вспомнился не кто иной, как Эрбин. Как бы я ни ненавидел его за то, что он относился ко мне предвзято, наставник он был отличный. Не раз говорил нам, что даже в самой, казалось бы, безвыходной ситуации нельзя давать волю страху. Как только он овладеет тобой, считай себя мертвым.

Отбросить страх, подключить разум и все возможности, какими только владеешь!

Взмыв на ветку дерева и хоть на несколько секунд позволив себе обмануться надежностью этого укрытия, я закрыл глаза и сосредоточился на своей внутренней сущности. Причудливой смеси сумеречной субстанции и огня, наполняющей мое тело силой, недоступной многим. Колебания энергии перехода я уловил почти сразу. Пусть и отдаленные, явно находящиеся на приличном расстоянии от меня. Но они все равно давали шанс.

Можно рискнуть и попытаться проскочить сквозь одну из групп преследователей. Это единственная возможность избежать глупой и наверняка мучительной смерти.

К тому времени как я добрался до маячившей в воздухе голубовато-серебристой ряби, я был изранен и двигался из последних сил. Проклятые мойнеры изрядно потрепали, пока прорывался. Лишь чудом удалось уйти, забрав с собой еще пять жизней. Но они приближались. Я слышал их боевой клич и знал: живым из этого леса мне выбраться не дадут.

Краем глаза уловил движение справа от себя и резко повернулся, выхватывая нож и готовый дорого продать свою жизнь, если понадобится. Тут же вздохнул с облегчением. Всего лишь дух, чьей целью было попытаться пробраться в мир смертных. Он пронесся мимо меня, обдав холодом бестелесной оболочки, и яростно врезался в портал перехода. Напрасно. Его отбросило назад. Слишком слабый дух.

Я криво усмехнулся и понесся в том же направлении, уже слыша за кустами треск веток под ногами преследователей. Обдало ярким светом, будто заключившим на пару секунд в кокон, лишивший возможности слышать, осязать и даже видеть хоть что-то, кроме этого ослепительного сияния. А потом я неуклюже вывалился наружу, на твердую землю иного мира.

Мира, в который так стремился попасть…

Некоторое время так и лежал ничком, переводя дух и боясь пошевелиться. Сам не знаю, почему боялся. Может, ожидал, что этот мир тут же ответит мне множеством опасностей, какими запугивали наставники. Но я все же перевернулся на спину и замер, уставившись в бархатистое черное небо, испещренное мириадами сияющих огоньков. Больше всего поразила луна — молочно-белая, чистая, так разительно отличающаяся от луны Сумеречного мира. Как завороженный, я любовался ею, с волнением думая о том, что никогда не видел ничего прекраснее. Надо мной колыхались ветки деревьев, и в их шорохе не было ничего угрожающего.

Этот мир гостеприимно распахивал для меня свои объятия.

Я медленно поднялся на ноги и, с трудом отведя взгляд от прекраснейшего неба, уставился вновь на рябь перехода. Он все еще светился, хотя я знал, что с этой стороны портал выглядит так не всегда. Мы можем почувствовать такие переходы, но чтобы открыть их, понадобится задействовать глубинную силу. Смертные же их и вовсе не видят, хотя некоторые могут чувствовать.

Подошел к ряби почти вплотную, чувствуя, как на лицо наползает торжествующая улыбка. Представляю, как сейчас бесятся мойнеры на той стороне! Наверняка они поставят там засаду. Эти твари очень упорны в преследовании добычи. Возвращаться этим путем для меня самоубийство. Но я и не собирался возвращаться. Судьба словно сама подтолкнула в нужном направлении.