Татьяна Буденкова - Ириска [СИ]

— Как, как ты можешь? — она вытирала кухонным полотенцем слёзы. — Ты эгоист! Тебе это надо, это не надо! А меня спросил? Что мне надо, и что не надо!

— Я эгоист? Это я выбросил без спросу твои вещи? Это я притащил к тебе домой свои джинсы и носки, и аккуратно сложил в шкафу, даже не уведомив тебя о сём факте?! Попробуй понять: я не хочу менять свой образ жизни, свои привычки, своих друзей. Я не готов обзаводиться детьми, во-первых… Да какая разница почему? Не хочу и всё! Если тебя устраивает такая постановка вопроса — оставайся. Если нет: могу вызвать такси!

— Вот, вот и первая семейная ссора, — она умудрилась улыбнуться сквозь слёзы. Мне стало нестерпимо муторно. Но в следующую секунду я вдруг отчетливо понял, что вот так, не понимая друг друга, ругаясь днём и мирясь ночью, мы будем жить всю жизнь! А в старости, когда ночи нас мирить перестанут… мы побежим друг от друга сломя голову.

— Знаешь, ты просто не умеешь любить никого, кроме своей бессловесной науки!

— Ира, ты сдала свою квартиру? Ты же арендовала не плохую однушку?

Она помотала головой:

— Нет, у меня до конца месяца оплачено. Да и посуда, зимние вещи там.

— Я помогу тебе перевезти твой гардероб назад.

— Спасибо. — Она зло размазывала слёзы вперемешку с тушью. А я мечтал только об одном: «Скорее бы всё это кончилось!» И пусть я гад, эгоист, паразит, буду вечно есть магазинные пельмени, но каждый вечер буду возвращаться к себе домой, а не в гости к недовольной мной соседке. Причем соседка эта будет жить в моей квартире!

Я посадил Ириску в такси, заплатил водителю денежку, попросил помочь донести девушке чемодан до её квартиры, и помахал рукой вслед. Нет, не из вредности, сам не знаю зачем. Думаю, она не видела. И пошёл в павильон за шампанским.

— После десяти не продаём, — отвернулась молодая продавщица.

— От меня только что ушла девушка, — вздохнул я.

— Тогда уж коньяк или водку… а то шампанское!

— Хм… король умер! Да здравствует король! И банку консервов, пожалуйста.

— Чек не пробью, нарушаю… вот из-за вас!

Проснулся утром от телефонного звонка. От шампанского голова раскалывалась на части.

— Алло?

— Ваня? Разбудил?

— Андреич, ты что ли? И чего шёпотом?

— Так спите, наверное. Рано ещё очень.

— Спал. Теперь проснулся. Да и телефон шёпотом не звонит!

— Так на вибрации, поди, — и хихикнул, несказанно удивив меня. — Ты что, один?

— Ну да. Андреич, что стряслось?

Пить хотелось жутко.

— Ты не поверишь, Людмила стоит у зеркала, — и плохо разборчивым шёпотом: — ноги трясутся, подкашиваются — и Андреич опять захихикал.

— Чего ж смешного?

— Так это от слабости! Натренирует! Ваня! Ванечка! Приезжайте вместе с Ириной.

— Не сложилось с Ириной.

— Что так?

— Неважно. Я тут немного себя в порядок приведу и к вам. Ты Федотову позвони.

— Уже. Это он велел тебя ни свет не заря из постели вытаскивать. Заявку доведём до ума.

Заявку до ума довели. А через год Людмила вышла замуж за Федотова. Теперь у него за спиной шушукаются, будто он такой фанат науки, что даже родной жены не пощадил, поставил на ней смертельно опасный эксперимент. А она так ему предана, что хранит это в тайне. Услышав, такую версию случившегося, я спросил рассказчицу:

— Если супруга Федотова хранит тайну, то вы-то откуда об этом знаете?

В ответ та приложила палец к губам:

— И вы лишнего не болтайте! Тайна! — М-да, объяснение не научное, но другого не представили. Федотовы оба знали об этих разговорах, и только улыбались. Особенно Людмила:

— Глядишь, так и в истории след оставим, раз уж в неё влипли.

И только я оставался один, «как перст» — по словам Нины Васильевны. Уже и признанным и знаменитым стал, и наград как у породистого пса, а в большой новомодной квартире домработница заправляет всеми моими бытовыми заботами. И домой идти опять не хочется. Что за чертовщина такая? Да, чуть не забыл. Мурка перешагнула почтенный кошачий возраст, но ещё вполне бодрая и временами даже играет с бантиком, а спит на моей подушке, оставляя мне самый уголок. Да ладно, я же взрослый мужик, кровать большая. Пусть мурлычет.