Оксана Чекменёва - Спаситель под личиной, или Неправильный орк

А это значило, что и зачаровать мою одежду не получалось — мне приходилось каждый раз раздеваться и одеваться. Что было не очень удобно, поскольку в комнате мой дракончик давно уже не помещался, точнее — пока помещался, просто пройти в дверь уже не мог. Приходилось использовать промежуточную ипостась. Раздевшись в каком-нибудь укромном уголке, я становилась пушистым псом, которому одежда точно не нужна, выходила на простор и превращалась в дракона.

Но это можно делать в драконьем королевстве, где все прекрасно знали, кто я такая, а так же в посольстве, где меня не могли увидеть посторонние. А вот в такие моменты, когда приходилось менять облик на глазах толпы — а посмотреть на самых настоящих, живых драконов высыпало, наверное, всё население городка, — только крылья мужа и спасали.

Мы прошли через привычную церемонию встречи — мэр произнёс торжественную речь, мне поднесли букет цветов, Вэйланду — символический ключ от города. По дороге к ратуше, дети кидали нам под ноги цветы, девушки строили глазки стражникам — ещё бы, пятеро высоченных — в королевскую охрану, действительно, отбирали и по росту тоже, — статных красавцев-драконов всегда притягивали женские взоры, на их фоне наши сопровождающие казались ещё более невзрачными, чем были.

В ратуше тоже было всё как всегда. Разве что размеры зала были поменьше, но народа, как и везде, в зал набилось под завязку. Как я узнала ещё во втором городе, где мы останавливались, сидения из зала выносились заранее, потому что стоя могло уместиться в несколько раз больше народа. Лишь на сцене оставили три кресла — для нас с Вэйландом и мэра. Наши стражи разместились полукругом у нас за спиной, лоцман сразу ушёл в гостиницу, чтобы позаботиться о нашем багаже, а посланник короля стал объяснять жителям города, как именно может в будущем измениться их королевство.

Я знала эту речь наизусть, более того — принимала участие в её составлении. Поэтому отключилась, просто рассматривая метаморфов, жадно слушающих докладчика. И вспоминая, с чего всё, собственно, началось.

Когда-то давно, вскоре после нашей встречи, впервые сидя на крыше замка Реардена, я посетовала на то, что вскоре моему народу может грозить перенаселение, а деваться нам некуда из-за блокады, устроенной людьми. Как оказалось, Вэйланд тот разговор не забыл и решил попытаться хоть как-то помочь метаморфам. Сам он к ним особой любви не питал, одно то, как там аристократы обращались с собственными детьми, вызывало у него стойкое отвращение. Но мой муж понимал, что теперешнее поколение не само придумало все эти обычаи и, в общем-то, ни в чём не виновато, особенно простой народ, которого среди метаморфов большинство. И Вэйланд решил попытаться чем-то помочь им просто потому, что метаморфы подарили ему меня — так он и сказал. За это он был готов многое им простить.

Сначала он пытался смягчить отношение человеческого короля к моему народу, уговорить его снять блокаду и позволить метаморфам селиться среди людей. Но, как оказалось, король прекрасно знал, чем именно метаморфы провинились перед его предком, и содрогался от возможной перспективы повторения чего- то подобного. Поэтому отказал окончательно и бесповоротно.

Потом Вэйланд попытался взять в аренду с последующим выкупом часть земли возле королевства метаморфов, чтобы увеличить его площадь. Земли те были малообитаемы, практически не использовались и особой ценности для огромного человеческого королевства не представляли. Но снова получил отказ.

Казалось бы, дело зашло в тупик, но если уж мой Вэйланд за что- то брался, то доводил дело до конца. Поэтому решил исследовать море, омывающее юго-восток континента и те самые горы, которые отделяют от него королевство метаморфов и простираются вдоль всего берега от человеческого королевства с юга до гномьего царства на востоке. Вэйланду пришло в голову, что с той стороны может быть какой-нибудь незаселённый остров, до сих пор никем не обнаруженный и пригодный для того, чтобы часть метаморфов туда переселилась.

Результаты ошарашили всех. Никакого острова вблизи берегов обнаружено не было, но это стало уже неважным, когда выяснилось, что горы вовсе не стоят сплошной стеной вдоль всего побережья, точнее — они, и правда, стоят неприступными стенами, поэтому никем никогда особо не были исследованы, ввиду именно своей неприступности. Плюс ветра и течения, готовые разбить о скалы любой корабль, который посмеет к ним приблизиться.