Максим Субботин - Нифельшни из Хаоса

— С ума сошел, придурок светлый?! — рыкнул на него шанатар.

— Отвлек его, придурок темный, — бравировал Марроу, и, глядя на Марори в пол-оборота, бросил: — Цела, нильфешни?

Вместо ответа она встала между ними. Держа Энигму одной рукой, вторую, изувеченную, сжала в кулак. По темным ороговевшим наростам потек расплавленный огонь, распаляя что-то глубоко в ней самой. Что-то такое, что она получила вместе с обрывками воспоминаний, вместе с памятью себя-прошлой — и с тем, что помнила ее кровь.

Неназванный с непониманием уставился на всех троих, как будто что-то в происходящем сильно выбивалось из его картины мира. А потом, не сильно раздумывая, приподнял обе мясистых руки и принялся раскачивать цепи. Поворот, еще поворот. Стальные шипастые шары, натыкаясь на препятствия, выбивали огромные куски стен. Всем троим пришлось попятиться, чтобы не попасть под новый шквал. Неназванный шагнул следом, размахнулся — и обрушил шары им на головы.

Марроу ушел вправо, зашел за стену, и лишь слегка поморщился, когда его окатила волна каменных осколков, брызнувших из-под протаранившего пол шара. Крэйл толкнул Марори в укрытие за колонну, а сам выскочил вперед, быстро и ловко перескочив на застрявший в полу шар, а оттуда — на цепь. Ему понадобилось всего несколько шагов, чтобы достичь своей цели, но Неназванный выдернул руку. Шанатар покачнулся, попытался сохранить равновесие, но не удержался. Прыжок был последней отчаянной мерой, но вместо этого Крэйл с размаху вонзил меч в покрытое складками жира плечо. Лезвие вошло всего на треть, но и этого оказалось достаточно, чтобы Крэйл повис на нем, словно скалолаз на вовремя загнанном с гору ледорубе. Неназванный снова загудел, попытался смахнуть «мелюзгу», но в ответ шанатар яростно рубанул его по конечности. На этот раз громадина завыла во всю глотку.

«Убей его, — прошипела в голове Марори тамаката, — выпотроши, как свинью!»

Странный голос, одновременно и мужской, и женский, но он подхлестывал ее безрассудство. Пока она будет стоять и взвешивать все «за» и «против», Неназванный снова причинит боль шанатару. Больше — никогда. Больше не пострадает никто.

Тело словно окунули в огненную купель: по венам растекся приятный в своей обжигающей разрушительной силе голод.

Едва ли отдавая отчет своим движениям, Марори бросилась вперед. Не побежала — почти взлетела, касаясь ногами пола лишь для очередного широкого прыжка. Сгусток огня в когтях становился все больше, пока не превратился в лавовую сферу, со всех сторон заточенную в густой черный дым. Марори бросила не глядя, зная лишь, что Крэйл болтается на руке Неназванного на безопасном расстоянии.

Откуда-то из-за спины снова раздалась стрельба. Попал Марроу или нет — не имело значения, потому что пылающий сгусток ударился в грудь Неназванного и воздух взорвался запахом горящей плоти.

Тварь отчаянно закрутила головой, переминаясь с ноги на ногу. Она пыталась стряхнуть с себя пламя, но огонь уже глубоко въелся в кожу, с каждой минутой пожирая все больше и больше плоти.

«Убей, — потребовала тамаката, — покажи, кто их истинная хозяйка, проучи за то, что забыли, где их место…»

В ее голове зашумело, собственные мысли стали вязкими, неповоротливыми. Им на смену пришла сокрушительная алчная злоба: они должны подчиняться, иначе — безвестность для каждого.

Марори сделала еще один, самый затяжной прыжок, приземлилась на нагромождение камней. Конструкция зашаталась, но устояла. Впрочем, когда Марори оттолкнулась от нее, камни все же с грохотом раскатились по полу.

Сейчас, когда она почти летит на уровне его проклятой железной башки, вложить всю злость в замах, позволить Энигме вонзить в проклятую плоть свои невидимые зубы…

«Убей, убей, убей…»

Неназванный вскинул руку и по широкой дуге, грохоча цепями, смел Марори за миг до того, как лезвие косы достигло цели. Намотанная на ладонь ржавая цепь протаранила тело, выбила воздух из легких — и Марори со всего размаха влетела в стену.

Голова глухо ударилась о камень, боль опалила угасающее сознание. Марори пыталась ухватиться за тонкую связь с реальностью, но кровавая дымка поглотила мир.

«Все еще слишком слабая, — голосом Крээли прошептала тамаката. — Слишком рано…»

Марори отчаянно хваталась за реальность. Боль разрывала мир, окунала с головой в какую-то маслянистую темноту, где не было ничего, кроме боли.

Нельзя. Слабая она или нет, но не имеет права оставить их один на один с этим порождением Хаоса, которое пришло за Тринадцатой. Которое пришло за ней.