Дж Андрижески: Чёрный прах

— Хочешь сказать, тебя зовут не Тонто? — пошутил Блэк.

Когда молчание затянулось, он нахмурился во тьме, заставив себя немного приглушить агрессию.

— Ладно. Как тебя зовут?

— Джаспер. Однако мои друзья зовут меня Красным.

— То есть мне звать тебя Джаспером?

Мужчина ответил одной из тех улыбок, обречённо качая головой.

— Как насчёт «детектив Натани»? — сказал он.

— Как насчёт «Джаззи Джаспер»? — парировал Блэк. — Или «Джаспер-друг-мой-Каспер»?

Детектив Натани продолжал шагать вперёд, испустив усталый вздох.

— Ты действительно засранец, — сказал он, не оборачиваясь.

В этот раз Блэк улыбнулся чуть шире, ничего не сумев с собой поделать.

Однако теперь он использовал свой свет по-настоящему. Он сканировал каждый разум, который обнаруживал поблизости по мере того, как они приближались к городу. Как только они пошли между зданий, его радар переключился в режим ещё большей насторожённости. Большинство разумов, которых он касался, боялись.

Чего именно, он не мог сказать точно. В проблесках различных сознаний, которые он улавливал, мелькало много суеверной ерунды. И все же интенсивность этого страха тревожила его живой свет, невольно приводя его в обострённое, полу-боевое состояние.

Что бы ни внушило этим людям страх Божий, очевидно, что они боялись одного и того же. Продолжая касаться сознаний то тут, то там, Блэк чувствовал, как его адреналин подскакивает все сильнее.

Он охренеть как надеялся, что дело не в вампирах.

Довольно с него этих проклятых тварей.

Учитывая, что вампиры были основной причиной, по которой его жена в данный момент с ним не разговаривала, от этой мысли Блэк ощутил тошноту, а боль вернулась острой волной, от которой почти невозможно было думать. Это не просто беспокойство, это откровенный страх. Он никогда не сумеет объяснить ей, что он приехал сюда, не зная, что дело связано с вампирами.

Она никогда ему не поверит.

Скорее всего, она не поверит ему даже при условии, что Ник его поддержит.

Хуже того, она уже думала, что у него проблемы из-за всей этой истории с кровью. Если она вобьёт себе в голову, что Блэк приехал сюда не убить их, а из-за чего-то, связанного с кормлением, то Блэк сильно сомневался, что она вообще станет обсуждать это с ним.

Поборов очередную волну тошноты, он стиснул рукой своё запястье.

Часть его хотела уехать — прямо сейчас.

Он пообещал Мири, что прекратит охотиться на вампиров. Бл*дь, он пообещал ей, что не приблизится к этим проклятым тварям, ни по какой причине. Он сказал, что делал это только до тех пор, пока Брика не арестовали, а после у него не было причин продолжать.

Теперь, когда правительство заперло этот кусок дерьма где-то в подземном бункере, желательно тыкая в него иголками и пытаясь выяснить, как снова сделать его обычным парнем, Блэк целиком и полностью намеревался уйти.

Мири выглядела довольно скептично настроенной, когда он сказал это, но он говорил серьёзно.

По правде говоря, теперь, когда Брика убрали с дороги, Блэк был более чем счастлив позволить дяде Мири, Чарльзу, и полковнику выслеживать и топтать остатки Бриковской армии кровососов, по крайней мере, пока они не представляли прямой угрозы для кого-то в окружении Блэка.

Что бы ни угрожало этому городу, Блэк очень надеялся, что это что-то другое.

В противном случае, Мири ему всю плешь проест.

Хуже того, она может вообще отказаться разговаривать с ним, и в этот раз не на недели, а на месяцы — может, даже годы. После случившегося в Нью-Йорке Блэк почти её не винил, но одна лишь мысль о такой возможности приводила его в бл*дский ужас.

Они были связаны, так что она не могла оставить его навсегда.

Нравится ей это или нет, она не могла оставить его навсегда.

Однако сейчас это казалось слабым утешением, когда из-за боли разделения почти невозможно спать по ночам, и Блэк перебрал почти все способы подрочить так, чтобы не втянуть её в это напрямую — и взбесить её ещё сильнее.

Блэк все ещё обдумывал то, что уловил в своём рандомном сканировании сознания горожан, стараясь не реагировать слишком остро, пока не узнает большего — стараясь овладеть своей паранойей и страхами, особенно связанными с Мири — когда детектив Джаспер «Красный» Натани свернул на подъездную дорожку возле небесно-голубого почтового ящика и принялся хрустеть ботинками по гравийной дорожке до дома.

Блэк настороженно последовал, глядя вперёд на одноэтажный дом, выкрашенный в тот же небесно-голубой цвет, что и почтовый ящик. На его крыше красовалась спутниковая тарелка.