Ирина Бондарук - Осквернённый ангел [СИ]

Короткая черная юбка, которая была похожа больше на широкий пояс, едва доставала до высоко натянутых черных чулок в сеточку. Легкий розовый топ, из которого вот-вот может выпрыгнуть ее грудь. Как бы она соблазнительно не выглядела, она была не в его вкусе.

— Здравствуйте, — сказала девушка, протянув два пальчика к ее пухлым губкам, и зацепив ноготками жвачку. Накручивая бесполезную резинку на палец, она с интересом рассматривала Малфоя во все глаза. — Так, что Вы желаете?

Малфой безо всяких эмоций посмотрел в её глаза и сказал только одно:

— Тройку.

Девушка подвела его к комнате с тёмно-зеленой дверью. Посредине ярко горела салатовая и заветная цифра три. Тёмнокожая девушка одобрительно кивнула и улыбнулась, обнажив белоснежные зубы, которые так сильно контрастировали с ее цветом коже, что казалось, будто ее зубы — это фонарь.

Малфой вздохнул и повернул голову в сторону двери. Девушка удалилась, а он так и не смог даже прикоснуться к ручке двери. Нервы впервые так сильно сковали его тело. Он предчувствовал, что ему нужна «Тройка», но никак не решался хотя бы просто открыть дверь.

Вдруг за ней послышалось покашливание. Совсем тихое, но для человека, который всегда держал ухо востро, этот звук заставил его вздрогнуть. Это дало толчок для Малфоя. Резко дернув рукой, парень коснулся ручки и повернул ее влево. Быстро вдохнув воздух, Драко толкнул дверь вперед.

Внутри был приглушенный свет. Казалось, что именно открытая дверь и пускает этот свет в комнату. Парень закрыл дверь также резко, как и открыл её. Его поглотил полумрак в комнате. Вдруг резко зажегся свет где-то справа. Оказалось всего лишь небольшая лампочка, которая все же осветила комнату.

Посреди комнаты сидела Она, Тройка. Первое, что заметил Малфой были ноги. Стройные, длинные, безо всяких чулок, которые Драко не любил еще со времен школы. Затем шла талия и грудь. Все это было спрятано за тонким корсетом зелёного цвета. Вот это уже было по душе Драко. Он заметил тонкий изгиб её талии, небольшую грудь, которая легко вздымалась от дыхания девушки. Она не боялась, и даже не паниковала.

— Да я тебе серьезно говорю, это место — загляденье, — заявил Блейз, растянувшись на его диване. Парни сидели в Малфой-мэноре, который достался Драко в наследство. Хоть что-то положительное среди кучи дерьма, которое его окружало в Азкабане.

— Верю, лучше расскажи, что там слышно о нашем Золотогм Мальчике, — съязвил Драко, пригубив огневиски с тамблера [1] Примечание автора: бокал для виски с толстым дном. .

Его не сильно интересовала жизнь Золотого Трио, которые спасли мир от такого страшного Тёмного Лорда. Драко больше хотелось узнать, что с ними случилось после битвы.

Ведь обычно большинство звезд пропадают с обложек журналов и первых полос газет спустя время, когда об их подвигах просто забывают. Вот Малфою и было интересно, что же с ними стало, с такими уникальными и золотыми детишками Хогвартса, которые с такой рьяной упрямостью пытались спасти мир.

— А что Поттер? Печатать о нём перестали уже спустя два года после всего случившегося. Больше всего Скиттер сетовала, когда он впрягся за тебя и Нарциссу в суде. Ты себе не представляешь, как его описывали. «Золотой мальчик пришел на помощь врагу», «Гарри Поттер снизошел к пленникам», и тому подобное. О Уизли перестали писать спустя год. Ты же помнишь этого жалкого бедняка? Конечно, помнишь. Так вот, он добился успеха. Представляешь, занял место отца в Министерстве Магии и решил обследовать Лондон, чтобы «лучше изучить магглов изнутри». Короче говоря, просто куда-то уехал.

— А что грязнокровка? Тоже работает в Министерстве? — с ехидной улыбкой спросил Драко. Он даже хотел себя остановить, ведь негоже такому как он обсуждать такую, какой была Грейнджер.

— О ней не слышно ничего после того, как все закончилось. Скорее всего, Дамблдор помог ей с семьей, и она вернулась к ним. Грейнджер только раз появлялась в газете и только после суда над твоей матерью. Больше её никто не видел.

Этот ответ заставил Малфоя засмеяться. Как же так? Заучка-грязнокровка спустя столько лет вражды между факультетами и с самодовольным видом Я-Самая-Умная решила удалиться с волшебного мира? Это было нечто.

Отсмеявшись, парень пропыхтел что-то типа «На все воля Божья» и опустил тамблер на стеклянный кофейный столик.

— Не знаю-не знаю. И все же, мне казалось, что Грейнджер очень даже ничего. Жаль, что нам так и не удалось… Наладить межфакультетские отношения, скажем так, — Забини усмехнулся и тоже опустил бокал на стол.