Франциска Вудворт - Их первая грешница

– Нет, – Богдан замялся и уже более твёрдо сказал: – Нет! Мы сами её накажем. Понимаешь… я должен сам. Это моё личное дело. Не могу позволить, чтобы другие к ней прикасались и терзали.

– Ты сошёл с ума?!

– Хан, ей восемнадцать! Я не думаю, что она успела много натворить. Да, она устраняла конкурентов, но все живы, а её будут пытать. День за днём. Методично. Ломая личность. Узнавая, нет ли у нее других вещей, где она достала чулки, и так далее. И в конце она будет мечтать о смерти.

– Что ты предлагаешь? – Хан покосился на Лилю, которая безмятежно спала и не подозревала, что в этот момент решается её судьба.

– Отплатим ей той же монетой. Чулки мы заберём и уничтожим, ритуал знаем, но прежде обезвредим их. Пусть завтра она выступит и почувствует на себе, каково это – ломать кости. Пусть провидение её само накажет.

– Не понимаю, – нахмурился Хан.

– Кружево. Ты же знаешь, вещи нельзя перешивать. Они от этого теряют свои свойства. У Ирен есть платье. Мать купила ей его на отдых. Я ещё смеялся, назвав этот ужас кружевным безобразием – сплошные рюшки и сеточка с рисунком. Она его так ни разу и не надела. Так вот, кружева на нем по размеру похожи с теми, что на чулках. Не думаю, что Лиля заметит разницу.

− И кто будет шить? – с сомнением произнёс Хан.

– Ирен. В школе они проходят домоводство, и иголкой с ниткой она владеет мастерски.

– И под каким соусом ты ей это преподнесёшь?

Богдан всего лишь на миг задумался. Он всегда умел найти выход из любой ситуации.

– Можно сказать, что Лиля хвасталась своей зрительной памятью, и я хочу её проучить, в шутку заменив кружево на её чулках…

– Она Лилю терпеть не может. Мне кажется, дай Иренке повод и…

– Ты со мной? – Богдан поднялся из кресла и подобрал с пола, разглаженные Ханом чулки.

Хан колебался. С одной стороны, догмы Ордена, которые с детства вбивали в голову, с другой – Богдан. Он понимал его мотивы. Сам бы не смог равнодушно отдать под пытки Кристину или Джулию. А ведь он их совсем не любит.

– Нужно выяснить, как к ней попали чулки, и есть ли ещё вещи в семье.

– Мы проведём своё расследование. Сами. Я этого не оставлю. Клянусь! – быстро произнёс Богдан. – Ты со мной?

– С тобой, – решился Хан.

Ведь это не Орден, а Ковальские стали его семьёй, взяв под покровительство и приютив у себя мальчика-сироту. Он дрался с задирами в школе плечом к плечу с Богданом и теперь не мог его предать.

Богдан холодно наблюдал за тем, как девичья фигура взмыла в воздух с трамплина. Уже сейчас он видел, что Лиле не хватает скорости и высоты для задуманного ею трюка. Сжав зубы, следил, как она не успевает выйти из поворота и головой врезается в склон. Безвольное тело скатывается вниз и остается лежать без движения сломанной куклой. К ней спешат спасатели с носилками, зрители волнуются, но сам он стоит на месте, мысленно уже попрощавшись с той, которую когда-то любил.

Отец прав. Слабости непозволительны и их нужно искоренять.

– Ты видел? Богдан! – к нему подбежала Кристина. – Она жива? – с тревогой спросила девушка, не сводя испуганного взгляда с трассы.

Врачи и спасатели осторожно погрузили Лилю на носилки и унесли.

– Жива, – сухо ответил Богдан.

– Я в больницу. Ты едешь?

– Тебя проводит Хан.

Кристина бросила на него растерянный взгляд, но отошла. Богдан знал, что друг всё сделает, а он собирался выиграть эти соревнования.

Больше никогда он не поддастся женщине!

Поздним вечером, после шумного празднования победы Богдана, они с Ханом незаметно удалились и направились в лес. Молча расчистили от снега площадку, на замёрзшей земле кинжалом начертили перевёрнутую пятиконечную звезду и вывели тайные знаки возле каждого луча, призванные запечатать зло. Пусть и проводили они этот ритуал впервые, но действовали уверенно и слаженно. Хан вытащил из кармана пакет с похищенными из больницы чулками, а Богдан – кружево. Всё это поместили в центр пентаграммы и щедро полили горючей смесью.

Хан протянул Богдану зажигалку, доверяя поджечь, и первый запел на латинском молитву, которую они знали с детства. Богдан подхватил молитву и щелкнул зажигалкой, высекая искру. Вещи вспыхнули синим пламенем, плавясь в огне. С последними словами молитвы огонь погас, оставив на земле лишь пепел.

Присыпав ритуальную площадку снегом, друзья покинули лес. Оба хмурые и задумчивые. Отдых заканчивался, пора было возвращаться домой. Впервые столкнувшись лицом к лицу со «скверной», они как никогда осознали ценность миссии Ордена.