Кейт Тирнан: Дитя Ночи

Морган начала тихо плакать. О, Богиня, она так сильно любила его. «Я понял, что ты моя единственная, как только встретил тебя», — сказал он, его голос был слышен только ей. «Я уже знал это, когда не нравился тебе, когда не доверял тебе, когда я боялся твоей силы и твоей неспособности контролировать ее. Я знал это, когда ты встретила Карьяна МакЭвана — твоего отца. Я знал это, когда ты была влюблена в этого ублюдка моего сводного брата Кэла. Я всегда знал это: ты моя единственная».

«Я не понимаю. О чем ты говоришь?». Это пугало, она до сих пор так сильно надеялась, что они смогут быть вместе. Такая мучительная надежда. Она ощущала его руки, сжавшие ее, как тиски — такой же сильной хваткой, какой он держал ее сердце.

«Ты пришла порвать со мной навсегда», — ответил Хантер. «Я не остановлю тебя, если это то, чего ты хочешь. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Но если ты видишь хоть какой-нибудь шанс, что сможешь быть счастливой со мной, а не без меня, то я прошу тебя попытаться».

«Но как? При сложившихся обстоятельствах». Сказала Морган, полностью сбитая с толку.

«Нет, не при сложившихся обстоятельствах», — сказал Хантер. «Их определенно необходимо изменить. Я могу измениться. Я могу изменить что угодно, если это значит, что ты будешь со мной».

Морган была не способна ничего делать, кроме как смотреть в изумлении. «С тобой в каком смысле?»

Хантер повернул ее руку тыльной стороной вверх и коснулся кладдахского кольца: «Во всех смыслах. Как мой партнер, как мать моих детей. Во всех смыслах, какие существуют. Ты нужна мне. Ты моя жизнь, где бы ты ни находилась и что бы ты ни делала».

Морган затаила дыхание.

«Слушай, единственное постоянное в наших жизнях — это наша любовь», — сказал он. «Похоже, мы растрачиваем понапрасну наш самый драгоценный дар — иметь родственную душу. Если мы позволим этому исчезнуть, то ничего больше не будет иметь смысла». Морган не отводила от него пораженного взгляда, казалось, лучик света озаряет ее сердце: «О, Богиня, пожалуйста. Пожалуйста».

Он продолжал: «Постепенно я могу прекратить исследовательские работы, которые провожу для Новой Организации. Есть вещи, которые я могу делать, находясь в Кобе. Мы сможем жить вместе, строить нашу совместную жизнь, почти всегда просыпаться друг с другом. Я хочу видеть, как ты взрослеешь, хочу, чтобы мы состарились вместе. Хочу иметь семью с тобой. В ней могут быть и коты, если хочешь».

Неужели это может быть правдой? Неужели это действительно сейчас происходит? После двухнедельного отчаяния внезапное всепоглощающее счастье казалось Морган почти пугающим.

«У меня всё еще есть Дагда», — это было всё, что Морган смогла придумать для ответа. Ее когда-то крошечный серый котенок сейчас стал огромным шестнадцатифунтовым (~ 7,25 кг) котом, который испытывал отдельную любовь к ирландским мышам. «Но… неужели ты это делаешь? Неужели ты правда имеешь это в виду?»

Хантер улыбнулся. Это было самое красивое зрелище, которое Морган когда-либо видела. Он придвинул свой стул к ней, совсем близко. Обнял ее за талию, и Морган ощутила его тепло, надежность, перспективность. Серая половина ее жизни, на которую она себя обрекла, только что окрасилась в яркие переливающиеся цвета. Это было слишком. Это было чересчур.

«Ты хочешь быть со мной, Морган?» — нежно спросил он. «Ты моя сердечная любовь, мой сердечный покой. Ты хочешь обручиться со мной — станешь моей женой?»

«О, да. Да,» прошептала Морган и положила голову на его плечо.

Рассвет. «Рассвет — самое волшебное время дня, естественно следующее за закатом», — мечтательно думала Морган. Она вытянула ноги к Хантеру и позволила абсолютному счастью, надеждам и полнейшему удовлетворению нахлынуть на нее волной комфорта. Лежа в кровати, Морган могла видеть маленький прямоугольник неба, бледно-серого цвета, с оттенками розового. «Это рассвет новой жизни», — ликовала Морган. Жизни, где они с Хантером будут всегда вместе. Они поженятся — об этом она думала с трепетной дрожью от страха и восторга. У них, вероятно, будут дети. «Богиня, Богиня, был ли когда-либо кто-нибудь так счастлив?» — ее глаза блаженно закрылись, легкая улыбка всё еще отражалась на ее лице.

«Милая», — прошептал Хантер, целуя ее в ухо. Морган неохотно открыла глаза, потом нахмурилась, осознав, что он уже не в постели и одет.

«Что ты делаешь?» — сонно потребовала она, — «Возвращайся сюда». Хантер засмеялся и покрыл поцелуями теплую впадинку под ее ухом.