Дж Андрижески - Вера в Чёрного

Взгляд его глаз беспокоил полковника.

Он несказанно его беспокоил.

Больше животное, нежели личность, оно показало себя в своём голоде. Его истинное лицо проступило на поверхность, рассеивая ту тонкую иллюзию человечности, которую оно носило словно камуфляж. Этот взгляд вызвал волну отвращения в нутре полковника, заставив его скривить губы.

Это похоть, голод, желание, интенсивное желание, которое придавало созданию слегка остекленевший взгляд, намекавший, что оно уже утратило контроль над своим разумом, по крайней мере, частично.

Этот взгляд несказанно его беспокоил.

Действительно несказанно беспокоил.

И все же он невольно видел в этих глазах неизбежность.

Он стоял там на коленях, задыхаясь, когда Сильвер подошёл к электрической панели, управлявшей замками и механизмами в двери камеры из оргстекла. Наблюдая, как молодой мужчина набирает код безопасности, опускает глаза к сканеру сетчатки, чтобы идентифицироваться и авторизоваться для управления, полковник поймал себя на мысли, что надо было позвонить Блэку.

Он должен был позвонить Блэку — и предупредить его.

Ему надо было сначала позвонить Блэку — до того, как он спустился сюда, до того, как он допустил свою последнюю тактическую ошибку, не осознав, насколько опасен этот мужчина на самом деле.

Он должен был позвонить Блэку.

Но теперь уже нет смысла об этом думать.

Теперь слишком поздно, подумал полковник, наблюдая, как прозрачная панель медленно открывается перед ним. Спустя все это время, наконец, стало слишком поздно.

Блэк был сам по себе.

— Эй, — я положила ладонь на его руку, говоря потише. — Ты в порядке?

Подпрыгнув от моего прикосновения, Блэк отвернулся, вытирая глаза пальцами перед тем, как адресовать мне улыбку. Я видела, как он мысленно отмахивается от этого, чувствовала это через его кожу, когда он пожал плечами и взял мою руки теми пальцами, которыми не вытирал слезы.

— Нормально, док, — сказал он, сжимая мои пальцы. — Нормально.

Нахмурившись, я попыталась решить, стоит ли мне настаивать.

Решив, что сейчас не время и не место, я просто держала его за руку, наблюдая, как люди продолжали идти мимо нас по каменной дорожке, пересекавшей церковный газон.

Большинство людей было одето в чёрное. Большинство продвигалось без остановки, едва взглянув на нас и переговариваясь меж собой, пока они поднимались по каменной лестнице в церковь.

Блэк привёл нас к чёрному входу, скорее всего, в надежде избежать прессы, которая роилась перед парадным входом. Он также заставил свою группу охраны держаться незаметно, зная, что они только привлекут к нам больше внимания. Все равно я знала, что Энджел и Ковбой где-то рядом.

Я знала, что Декс и Кико тоже поблизости.

Даже чёрный вход данной конкретной церкви был не совсем тем, что я бы назвала «неприметным».

Базилика Непорочного зачатия Пресвятой Девы Марии была огромной — крупнейшая католическая церковь в Соединённых Штатах, и на неё почти страшно смотреть даже снаружи. Я никогда прежде не бывала здесь, но сложно представить, как к ней можно приблизиться так, чтобы быть совершенно неприметным.

Даже на похоронах такого масштаба, с таким количеством гостей.

Блэк крепче сжал мою руку, когда повёл нас к каменным ступеням, которые вели к чёрному входу.

Мы примерно наполовину пересекли маленькую парковку, начинавшуюся прямо под теми же ступенями, ведущими к трём каменным аркам и дверям, когда Блэк остановился и нахмурился. Прежде чем я успела определить, что заставило его нахмуриться, он пробормотал себе под нос:

— Какого черта этот придурок делает здесь? — спросил он.

Слегка насторожившись из-за агрессии, исходившей из его света, я проследила за взглядом Блэка.

Я тут же обнаружила мужчину-видящего.

И все же поначалу я почти не узнала его.

Цветные контактные линзы превратили его обычно бледно-зелёные глаза в темно-ореховые, и это произвело сильный эффект. Я не осознавала, насколько сильно менялась его внешность при сокрытии этого естественного, поразительного светло-зелёного оттенка его глаз, не говоря уж о выраженных фиолетовых кольцах, обрамлявших его радужки.

Эти кольца, скорее всего, истинная причина, по которой он носил линзы.

Его высокое мускулистое тело скрывалось под угольно-серым костюмом. Его длинные волосы с чередующимися каштановыми и светлыми прядями после нашей последней встречи оказались подстрижены, так что теперь они доходили только до широких плеч, а не спускались по спине, как раньше.