Lord Weller - Ритера или опасная любовь [СИ]

Я посадил авиамобиль на служебную стоянку. Гулко барабанил дождь, рассекая блестящими змейками стекло. Из отражения проступало мускулистое лицо, к которому я так и не смог привыкнуть окончательно. Рассматривал, как фоторобот подозреваемого. Высокий лоб гармонично уравновешивается нижней частью с волевым ртом и вздёрнутым подбородком.

Привлекательная внешность, но чужая. Как и моя биография спецагента, так называемая «легенда», из которой правдой было лишь то, что я действительно сидел в тюрьме «Замёрзший ветер». Выполнял очередное задание.

Только глаза — мои, смотрят с печалью и осуждением. Как ты дошёл до такой жизни, Мстислав Раевский? Пилот экстра-класса, кадровый военный в третьем поколении. Почти сотня раскрытых преступлений на дюжине планет. И так глупо потерять голову. Из-за чего? Из-за рыжих кудряшек?

Как раненное чудовище ревел и бился о скалистый берег океан. Вспышки молний озаряли глухой забор из грязно-белого камня, метались бликами в широких металлических воротах. Собрав все силы в комок, я вылез из кабины и, перебираясь через бурные потоки грязной воды, добрался до входа.

— Почему так поздно, товарищ полковник? — Крейц, начальник тюрьмы, худощавый, жилистый мужчина подозрительно прищурился. — А это что?

— Я слышал, у вашей дочери скоро день рождения, — я осторожно взгромоздил ящик на стол и открыл.

В клетке на жёрдочке покачивался разноцветный попугай из бара «Ритера».

— Да, вот ещё, — я протянул Крейцу длинный пластиковый конверт.

В груди росло напряжение, раздражающе поскрипывали металлические держалки качелей. Попугай хитро поглядывал на меня то одним, то другим глазом, изучая, словно следователь на допросе.

— Всё в порядке, — наконец, пробасил Крейц. — Вы можете её допросить.

Он вызвал охрану: мужеподобную бабу в обтягивающей обширные телеса форме. Вместе мы прошли по коридору. Помаргивали встроенные в потолок плоские лампы, обливая безжизненным светом унылые бетонные стены, выложенный каменными плитами пол, истёртый ногами сотен смертников.

Когда мы остановились около камеры, в тусклом свете я с трудом разглядел за толстыми прутьями тоненькую фигурку в висящей мешком на узких плечах грязно-серой робе. Заскрежетала отходящая в сторону решётка. Охранница вывела Ритеру из камеры и вместе мы прошли в комнатку без окон со стенами, выкрашенными светло-зелёной, облупившейся в углах краской.

Я присел за стол напротив Ритеры. И сердце сжалось. Девушка будто уменьшилась в объёме, кожа на скулах натянулась, стала полупрозрачной, под глазами тёмные круги.

— Я хотел узнать у вас кое-что… — я замялся, совершенно не представляя, о чем говорить. — В общем, расскажите мне о ваших прежних делах.

— Зачем? Я все рассказала следователям…

Я сунул руку в карман и нажал кнопку на радиопульте. Ничего не произошло. Нажал ещё раз. И тут дверь с шумом распахнулась. На пороге возник Комаровский с широкой улыбкой от уха до уха. Из-за его спины промаршировали бойцы спецподразделения.

— Это случайно не твоё? — в руке Комаровского золотисто поблескивала трубка детонатора. — Восхищаюсь твоей находчивостью, Стоцкий. Засунуть в попугаичью клетку двадцать килограмм октогена. Трах-тарарах! Всё на мелкие кусочки. Суматоха. А ты с прекрасной девушкой улетаешь в закат! Умно придумано. Теперь тебе полагается приз. Поднимай свою задницу.

Когда на моих руках захлопнулись электронные наручники, Ритера выскользнула из-за стола и подошла к нам. Комаровский притянул её за талию и по-хозяйски ущипнул за щёку. И тут я всё понял.

Такого пинка под зад судьба мне ещё не давала. Комаровский получит вожделенные погоны полковника, Ритера — перевод на другую планету. А я — пойду под трибунал. И почему я не свернул башку попугаю ещё в баре?!