Мстислава Черная - Его кошмарная невеста [СИ]

— Рвач, смирно! — велел парень.

Я свесилась с крыши и за их спинами скользнула в темноту сеней. Зрение позволяло ориентироваться и без света. Я скользнула вдоль сундуков и быстро зажала рот ладонью, а то бы зашипела, не удержалась. Два сундука очень даже знакомые, теперь в каждой избе парочка таких. Вдох-выдох. Я знала, что увижу, за этим и пришла, нечего эмоциям поддаваться, хотя кусануть ворьё хочется.

— Ш-ш-а…

К счастью, звук получился на грани слышимости.

Сначала открыла меньший сундук, но в нём оказалась посуда. Точно, он стоял на кухне. Почему уверена, что не крестьянский? У них простые, деревянные, иногда обитые полосами железа. Наши были покрыты лаком, обязательно украшены растительным или животным орнаментом, а то и вовсе расписаны как настоящие произведения искусства. Открыла больший, украшенный фигурной резьбой и разноцветными поделочными камнями.

Я бы предпочла свои вещи, но искать их по всей деревне просто глупо, а тут одежда, то, что надо. Уверена, пропажу пары тряпок никто не заметит. Я вытащила нижнюю сорочку, платье, поколебалась, но добавила ещё одно, на смену, шаль просто под руку попала, платок, туфли. В общем-то, всё. Сундук я закрыла, платок расстелила на полу, в центр бросила отобранные вещи и завязала углы платка крест накрест, получился узел. Как у крестьянок.

— Ш-ша, — выдохнула я, особо не стесняясь. Прислушалась.

Кажется, я подзадержалась. К двери. Я буквально вспорхнула на крышу и как можно быстрее перебралась на противоположную сторону. И как только я отгородилась зданием, собака притихла. Лай сменился скулежом. Я, не теряя времени, спрыгнула на землю и припустила к лесу, между делом неодобрительно поглядывая на стремительно розовеющий восток.

В спину закричал петух.

Когда солнце поднялось над горизонтом, я нырнула в прохладу густого ельника и уже не спеша двинулась прочь. С деревней я тоже временно прощаюсь. Мой путь лежит в город, на ярмарку. Передо мной открыты тысячи дорог. Что меня ждёт? Не знаю. Но кто бы мог подумать, что после смерти жизнь только начинается.

Привал я сделала на берегу лесного озера. В отдыхе я не нуждалась, а вот в купании — очень. Волосы слиплись, тело покрыто коркой глины. Во мне даже покойницу сейчас не узнать. Я бросила узел под ближайший куст, прислушалась к ощущениям. Живых поблизости не было. Значит, можно смело сбросить остатки погребального наряда, припрятать под другой куст и войти в воду.

Сначала просто поплавать, часть грязи сама отмоется. Остальную придётся оттирать. Эх, что мне стоило прихватить ещё и мочалку? В ход пошли пучок осоки, надёрганной на берегу, пригоршня песка, поднятая со дна. Где-то через час я вышла на берег обсыхать. Кожа скрипела чистотой и сияла мертвенной белизной, которую в общем и целом вполне можно выдать за аристократическую бледность, не хватает только широкополой шляпы и длинных, до локтя, перчаток. Гораздо сложнее будет объяснить багровую полосу под грудью, при нажатии на которую края раны размыкаются. У кого-то карманы в одежде, а у меня — в теле, прям до сердца. Впрочем, рана под тканью незаметна, не кровит же.

В последнюю очередь я занялась волосами. За ними бы специальным снадобьем поухаживать и расчесать, но гребня нет, крема — тоже. Кое-как пропустила пряди сквозь пальцы, заплела косу, перевязала полоской кружева, содранной с погребального платья. Пожалуй, можно идти дальше. Чем быстрее доберусь до ярмарки, тем легче мне будет найти сначала Гориса, а потом убийц.

Одеваться? По уму — не обязательно, вещи стоит поберечь. Но голой, даже зная, что вокруг ни души, жутко неудобно.

Интересно, чьи вещи мне достались? Нижняя сорочка обычная, пахнет старостью. Сколько благовониями вещи ни пересыпай, за годы хранения они обретают своеобразный неприятный запах, который ни с чем не спутаешь. Платья тоже пахли. Оба тёмно-зелёные, закрытые, пошиты по моде почти столетней давности. Должно быть, я выгляжу в них как чучело.

Я обулась, завязала полегчавший узел и направилась вглубь леса. Я решили на дорогу не выходить. Только своих крестьян для полного счастья мне и не хватало встретить. Нет уж, рисковать незачем.

День, ночь, сутки прочь.

Я не знала ни усталости, ни голода.

Шла и шла.

Иногда я ловила себя на довольно кровожадных мыслях, но всё же на лесную живность не бросалась.

Ближе к вечеру второго дня пути я почувствовала живых и остановилась. Если бы они устроили привал у дороги, лентой вившаяся в трёхстах шагах справа, я бы не заинтересовалась. Но в чаще? Определённо этим людям следует уделить внимание. Возможно, я посмотрю и обойду их стороной. Возможно — нет. Надеюсь — нет. Я облизнулась и невольно издала урчание, больше похожее на звериное. Что это со мной? Больше шуметь я себе не позволила и медленно двинулась к лагерю. В том, что увижу именно лагерь, я не сомневалась. Люди устроились на ночёвку, и я их навещу.