Марина Леванова - Давным-давно [litres]

– Я всегда говорила. Я ведь всегда знала, с самого первого дня появления этой рыжей бестии в нашем уважаемом и заслуженном заведении, где испокон веков воспитывались только студиозы из самых приличных семей…эээ… – Припомнилось вдруг, что в приюте также учились дети, у которых и вовсе не было родителей. Потеряв нить своих рассуждений, женщина фыркнула и с новой силой запричитала на весь двор: – Эта гадина пролезла в подвал и слопала огромный кусок окорока пудов так на несколько. – Видя недоверие на лицах сопровождающих ее мужчин, она уверенно закивала: – Да-да, не меньше.

– Уважаемая, позвольте, там ведь в чем душа держится, куда же в нее столько могло вместиться? – удивленно спросил другой мужчина, невольно замедляясь и поглядывая на своего напарника, который в этот момент остановился и с сомнением смотрел на женщину.

– А вот не позволю, знать ничего не знаю, вора поймали с поличным, вот. Ректор что говорил? То и говорил, что главное – поймать, наказание последует неминуемо. За чем тогда дело стало? – спросила разгневанная женщина, с вызовом подбоченившись. – Сколько за это время всего ценного пропадало, а поймать никого не получалось.

– Надо дождаться господина Ректора и только потом вершить суд. И то еще надо для начала доказать виновность-то. Нет, я на такое точно не подписываюсь, – твердо сказал пожилой мужчина, отворачиваясь и решительным шагом направляясь обратно. – Я ухожу, а ты как знаешь.

Юноша удивленно проводил взглядом уходящего сторожа. Припоминая все слухи, ходившие об этом найденыше и о столь трепетном покровительстве главы приюта этой девчонке, он ощутил в душе на мгновение возникшее сомнение. Неуверенно посмотрел в лицо разъяренной женщины, вспомнил томный и многообещающий взгляд ее дочери и принял окончательное решение.

– А мы пойдем и малость поговорим с той воришкой. – Он недобро улыбнулся, увеличивая шаг в предвкушении предстоящего наказания.

Ворвавшись в просторный зал кухни, они не сразу смогли обнаружить виновницу. Девочка едва дышала под тяжестью съехавших на нее мешков с крупой и вдобавок восседавшего сверху сыночка поварихи. Одежда, лицо, волосы ее были перепачканы в муке. Девочка в ужасе наблюдала за вновь прибывшими. В противоположном углу жалобно скулили служки и помощники при кухне, не решаясь даже сдвинуться с места.

– Маманя, смотри, – гордо потрясая огромной поварешкой, зажатой в пухлой руке, сообщил высокорослый детина, указывая другой под себя, – как исправно лежит, ей от меня ни за что не сбежать. У, как зыркает своим глазищами. А можно мне ее тоже наказать? – с надеждой в голосе спросил он, заискивающе заглядывая в глаза матери.

– Нет, нельзя. Сами управимся. – Вместо матери ответил мужчина, подойдя к нему и рывком подняв с мешков. – Ты хоть сообразил бы, что она может душу отдать под эдакой тяжестью. – Он ощутимо встряхнул детину и начал подталкивать к выходу, попутно вырвав из его рук поварешку и жестами приглашая всех остальных немедленно очистить помещение. Когда в кухне остались только он и повариха, направился к мешкам и небрежно подхватил не по годам щуплую девчонку с пола. Повернулся к женщине и вопрошающе посмотрел, та понимающе кивнула и поманила рукой за собой.

– Пошли в подвал, где поймали, там и наказывать будем. Чтобы в следующий раз уже точно неповадно было ни ей, ни кому-то другому. – Потрясая ключами и гулко топая тяжелыми башмаками, они спустились вниз. Замок поддался лишь со второго раза. Мужчина беззвучно скользнул внутрь с девчонкой на плече. Скинул худенькое тельце на пол и с любопытством воззрился на высоченные ряды полок вокруг. Алчный взгляд перебегал с бутылей дорогих вин на заморские деликатесы, диковинные фрукты и различные экзотические сладости. Перевел взгляд на женщину. – Ну, и как прикажете наказать?

Женщина тут же приосанилась, гордо вскинула голову и озвучила свое решение:

– Розгами, конечно, да так, чтобы неделю после не могла еще присесть. И вот еще… – Из-под фартука достала кухонный тесак. – Срежь ей волосы, чтобы все знали, что это она сделала.

Мужчина поднял девочку с пола и безвольной куклой перекинул через свое колено. Находясь в забытьи, первые несколько ударов она даже не почувствовала. Затем вздрогнула и закричала. Женщина до крови закусила губы, стараясь не слышать отчаянных криков, но потом все же не выдержала, подхватила с пола грязную тряпицу и затолкала ей в рот. Крики стали едва различимы, а затем и вовсе стихли.