Мари Аннетт - Алая зима (ЛП)

- Широ! – завопила она, схватила его за плечо, пытаясь разбудить.

Стоило ей коснуться его, глаза Широ раскрылись. Он резко сел, покрывало отлетело, и в следующий миг ее спина врезалась в стену, ноги неудобно растянулись на полу.

Он склонился над ней, одной рукой с силой сжимая ее плечо. Другую он занес перед ее лицом, согнутые пальцы были с когтями из красного огня. Его три хвоста трепетали за ним, кицунэби медленно танцевали вокруг него.

Он смотрел ей в глаза, и его глаза были пустыми безднами сияющей красной ненависти.

- Широ? – пролепетала она.

Он моргнул. Рука немного опустилась, он моргнул еще раз и посмотрел на ее лицо. Он отпустил ее и огляделся, сияние в глазах угасало. Он уставился на парящие кицунэби и растерянно нахмурился. Он повернулся к Эми и окинул ее взглядом. Все в ней затрепетало, и лицо запылало.

- Почему ты так одета? – спросил он.

Она нахмурилась.

- Это твой первый вопрос?

- Мне нужно спрашивать что-то еще? – вернулась ухмылка, и она ощутила облегчение, ведь он стал собой.

- Может, стоит спросить, что случилось после того, как ты почти умер?

- Случилось это?

Она прижалась к стене. Он сжал ее ноги, не давая ей отпрянуть, и он был так близко, что она едва могла дышать.

- Ты не собираешься сдвинуться? – возмутилась она.

- Вы будете ее есть? – прохрипел голос.

Они с Широ вздрогнули. Он схватил ее за плечи и оттащил от говорящего, не понимая, что сидел на ее кимоно. Они рухнули, и он оказался на ней. Воздух вылетел из ее легких.

- Хозяин сказал, что человек принадлежит вам.

Лежа на полу, они с Широ посмотрели на ёкая-ворону, идущего к ним на тонких ножках, его глаза-бусинки смотрели на нее.

- Поделитесь? – спросил он с надеждой и склонился к ней.

- Я не делюсь, - четко сказал Широ. – Уходи.

Плечи ёкая опустились. Недовольно щелкнув клювом, он превратился в ворону, пролетел по комнате и вылетел с громким карканьем.

Эми взглянула на Широ в тот же миг, когда он повернулся к ней, их носы разделяли сантиметры. Она вдруг осознала, что он лежит на ней, его тело было теплым и тяжелым. И он был без косодэ, только в бинтах. Ее сердце ёкнуло, она прижалась к полу, но сбежать не могла.

Его рубиновые глаза прожигали ее, разбивали защиту, проникали до костей, и она не могла ничего скрывать.

- Боишься? – его голос был смесью льда и огня, тон понять не получалось.

Ее сердце безумно колотилось, желудок исполнял сальто. Боялась ли? Да, но не того, что он ранит ее. Она не знала, чего боялась.

- А должна? – прошептала она.

- Я – ёкай. Ты всегда должна меня бояться.

Она облизнула губы.

- А если я не боюсь?

- Тогда ты глупая.

Ни одно слово не смогло бы описать ее в этот миг. Она была прижата к полу сильным и опасным ёкаем, не знала его намерений, была в доме другого ёкая, еще более сильного, который хотел убить ее, и все это было в опасном царстве ёкаев. Но она не боялась за жизнь.

- Похоже, мне уже все равно, - выдохнула она едва слышно.

Он замер.

- Тебе все равно, если я раню тебя? Если убью тебя?

- Какая разница? – она закрыла глаза и отвернулась от него. – Юмей все равно хочет убить меня, как только я сниму с тебя оненджу.

- Разве?

- И если он не сделает этого до солнцестояния, я все равно погибну.

- Солнцестояние, - сухо повторил Широ.

Она вздрогнула. Не стоило этого говорить. Отчаяние бушевало в ней, пытаясь захватить ее.

- Что с солнцестоянием, маленькая мико?

Открыв глаза, она выдавила сухой смешок, сердце колотилось, а кровь похолодела от страха. Оказавшись под ним, она была ужасно уязвимой.

- Неужели не ясно, Широ, почему жалкий человек может снять проклятие, созданное ки Аматсуками?

Он смотрел на нее, на лице не было ничего, но не от смятения, а от подавляемых эмоций. Его пальцы коснулись ее кожи ниже ключицы. Он провел пальцами ниже, убирая ее кимоно. Она напряглась, а он опустил взгляд на ее грудь. Она знала, что он видит: на ее коже была четкая метка Аматэрасу.

Он убрал руку от ее кожи, закрыл глаза и опустил голову. Он не двигался, закрылся в себе. Он пытался заставить себя убить ее? Или прогонял чувства, чтобы нанести смертельный удар? Он говорил, что не сможет убить ее без чувства вины. Будет ли все так же, когда он узнал, что она – камигакари? Было ли убийство важнее снятия оненджу?

Она не двигалась, но ее грудь вздымалась, она дышала все быстрее. Напряжение сковало мышцы, она не могла ждать, зная, что грядет. Почему она рассказала ему? Что за безумие?

- Успокойся, – пробормотал он. – Я не могу думать.