Мика Ртуть: Жена проклятого князя [publisher: ИДДК]

Ощупав свое лицо, Ольга убедилась, что кожа у нее гладкая и свежая, если не считать жирных пятен от наверняка потекшей косметики. С шеей все было не так хорошо, с правой стороны обнаружился болезненный то ли укус, то ли ушиб… или засос? Похоже, она опять оказалась в теле шлюшки по имени… Мими? Матье? Нет, как-то иначе…

Осторожно спустив ноги с кровати – длинные, гладкие, с изящными ступнями и вульгарно-красными ногтями, – она подошла к зеркалу в половину своего роста, закрепленному на бронзовой раме. В мутноватом стекле отразился ужас. То есть юная блондинка с голубыми глазами и черно-алыми разводами на лице, шее и груди. Выглядело это, как жертва изнасилования, и оставалось лишь надеяться, что вот эта пятнистая жуть – только потекшая косметика, а не синяки.

Где-то тут должна быть вода! Надо срочно, немедленно все это смыть и отмыться самой! От чего отмываться, не хотелось даже и думать. И кудри тоже отмыть, судя по жесткости, юная шлюшка завивала их с помощью сахарного сиропа, и теперь они больше походили на кудрявую солому, чем на волосы. Интересно, цвет натуральный или краска? Задрав юбку, Ольга убедилась, что натуральный. И что эпиляция здесь не в моде.

Ох, черт. И приснится же такое! И главное, какие натуральные ощущения! И самое яркое из них – полный мочевой пузырь. Ну и ладно. Раз ей снятся такие реалистичные сны, она имеет полное право получить от этого удовольствие. В ее реальной жизни их было слишком мало: волнений нельзя, нагрузок нельзя, южного солнца нельзя, спиртного нельзя, мучного-сладкого-жирного-жареного-прочего-вкусного нельзя. Ни черта нельзя! А тут – льзя. Хоть на голове стой!

Усмехнувшись стремному отражению в зеркале, Ольга пошла к маленькой дверце между комодом, заставленным дешевыми безделушками, и платяным шкафом на львиных лапах. На пороге она обернулась, глянула на так и не проснувшегося нотариуса. Развлечение, да уж! Судя по ощущениям в теле и состоянию постели, ночка была бурная и веселая, а главное, пьяная. Хорошо, что девчонка молодая, ей и похмелье нипочем. Свежа и бодра, как будто не работала, а развлекалась. Фу. Хорошо, что сон начался с утра, а не с ночи. Не хотела бы Ольга вот так, с пьяным незнакомцем, за деньги…

Почему-то собственная мысль показалась глупой и неприятной. А главное, неправильной. Телу было хорошо. Тело помнило эту ночь и было не против повторить. А при взгляде на руки нотариуса внизу живота зарождалась горячая истома, не как желание, а скорее как воспоминание.

Вот этого Ольга не могла понять совсем. Не по причине ханжества. Она – женщина свободная, современная и разумная, ничего не имеет против секса по обоюдному желанию, лишь бы все было в рамках закона. Просто ей никогда особо не хотелось этого самого секса, и вот такой истомы она за собой толком и не помнила. Не говоря уж о сумасшедших ощущениях, которые описываются в любовных романах. Честно говоря, она вообще считала их выдумкой. Ну не совсем выдумкой, но уж точно художественным преувеличением. А тут…

Нет, думать об этом она не хотела. И вообще, у нее сейчас совсем другие потребности. Уж точно – не трахаться с пьяным незнакомцем.

«Почему бы и нет? Он ласковый и добрый», – мелькнула явно чужая мысль, даже не мысль, а скорее ощущение.

М-да. Раздвоение личности во сне? Прелестно, просто прелестно! К черту. Где тут туалет, наконец?!

Нужное нашлось за дверцей, а память, данная в ощущениях, подсказала, что деревянная, слегка пованивающая конструкция суть немыслимая роскошь. В комнате Матильды (о, вот и имя вспомнилось!) ничего такого не было. Ни унитаза, ни ванны (медной, больше похожей на корытце) с кранами и – вот где настоящая-то роскошь – теплой водой.

Сделав срочные дела и мысленно похвалив местных изобретателей, организовавших ватерклозет в непростых условиях допотопного борделя, она влезла в ванну. Долго терла себя жесткой мочалкой, почистила зубы меловым порошком с толченой мятой, отмыла яичным шампунем волосы от сахара, вина, жира и черт знает какой дряни. Кстати, без сахара они оказались прямыми, длинными и очень густыми. А мордашка в крохотном зеркальце – неприлично юной, чистенькой и глупенькой. Даже мимические мышцы толком не разработаны. Улыбаться и смеяться умеет, бровки домиком делать умеет, и на этом все.

Задумываться, почему в первую брачную ночь она проснулась с нотариусом, а не с законным супругом, Матильда тоже не умела. Ольга даже почувствовала ее удивление: а что, это странно? Мужчина и мужчина, какой выбрал, с тем она и пошла. Какая разница-то? Зато маман пустила ее в самый лучший номер, только для благородных гостей! Тут и вода, и кровать мягкая! А еще мадам платье обещала, красное и с кружевами! Счастье!